ИСТИНА

Слово "воплощение" в русской литературе, особенно в начале ХХ века, употреблялось в параллельно в двух несовместимых значениях: "осуществление родового качества в индивиде" ("воплощение хитрости") и "осуществление на деле прежде невозможного" ("Несбывшееся -- воплотить"). Мы исходим из того, что такое параллельное существование по сути омонимов, смешение которых и создает драматическое мировоззренческое напряжение, как в случае с блоковской трилогией воплощения, обязано не столько секуляризации одноименного христианского догмата, сколько из эстетических представлений о воплощении целостного замысла в смысле его материализации (например, в "Чтениях о богочеловечестве" Вл. Соловьева) -- тогда воплощение понимается как обработка, создающая вид, а сам акт воплощения -- как неизбежно творческий. Такое понимание, в свою очередь, обязано сложившемуся в эпоху научной революции пониманию новых наук как реализаций той же логики, что и в старых науках, при новизне содержания, необходимой для восстановления научного знания -- что позволяло примирить прагматическую узость новых наук с идеализацией науки как института.