ИСТИНА

Антитеза «философ – софист», созданная Платоном, стала риторической парадигмой для борьбы идеологических движений за власть. В еврейском мире она ярче всего проявилась в критике «лицемерия», которую последовательно использовали мистики-апокалиптики, Филон, кумраниты, авторы Нового Завета и, затем, христиане. Мишенью для многих из них стало направление в еврейской общественной жизни, известное нам как «фарисеи», к которым, благодаря полемической риторике евангелистов и их Иисуса, это обвинение-клише прилипло в европейской культуре навсегда. Однако в действительности философ и софист неразличимы и ускользают от определения: один тёмном углу незнания, другой в ослепительном свете истины. Поэтому на следующем витке борьбы новая идейная элита, мудрецы Мишны и Талмуда, объявила себя преемниками «фарисеев» - как и её современница, «Вторая Софистика» в грекоязычном мире. Как показывает анализ развития «барайты о семи фарисеях» в трактатах «Сота», она полностью унаследовала платоновскую риторику антифарисейской критики, однако развернула её жало против самих «философов» – мистиков, эллинистов, дуалистов и христиан. Одним из значимых полей этой борьбы за власть стала книга Иова. В нашем докладе мы постараемся показать, как история её рецепции в Античности позволяет проследить динамику от дискурсов платоновского типа к двум абсолютно взаимоисключающим «пере-прочтениям» книги, взаимопорождённым раввинистической и христианской экзегезами. В этом контексте получают историко-герменевтический смысл традиции, приписывающие создание книги Иова самому Моше (Моисею), которые включают её в круг талмудической дискуссии о функции Автора. M.Wogman, Darya Erofeeva “…Friends of Job, or Death”: “Pharisees”, “sophists” and the “mysticists” in struggle for Plato and Job Plato’s ‘the philosopher vs the sophists’ antithesis came to be a powerful rhetorical pattern in struggle for power by different ideological movements and elites in both Hellenic and Jewish world. The Pharisee’s hypocrisy charge in the New Testament (as well as in Qumran and in at least some trends of apocalyptic mysticism) is part and parcel of this rhetoric. But later he ‘rabbis’, claiming to be the direct heirs of the ‘Pharisees’, reversed the charges and creatively used the platonic charge against the platonists themselves (in a way strikingly similar to the upraise of “Second Sophistics” in Roman Hellenic world). The interpretation of the figure of Job and also of the ultimate meaning and even authorship of the book became a prominent field for the presumed ideological battle. We shall analyse the history of Job’s reception in antiquity in order to show how its radical re-readings were shaped by the conflict between ‘Jews’ and ‘Christians’ from one perspective, and between the rabbis and the apocalypticists from another.