ИСТИНА

История средневековой музыки доныне является одной из наименее исследованных страниц истории средневековой культуры. Причины этого заключаются как в источниках, количество и сохранность которых часто оставляет желать лучшего, так и в исследователях, которые на протяжении долгих лет стремились к описанию истории музыки как системы и не занимались написание историко-культурологического нарратива. Ситуация изменилось с поднятием вопроса о возможности аутентичного прочтения старинной, а также средневековой музыки. Однако до сих пор под «аутентикой» подразумевают в первую очередь исполнение, основанное на использование исторических или исторически достоверных копий инструментов, осуществлённое в соответствии с правилами музыкальной теории того времени. Вскоре был задан вопрос, на который ещё не дано даже гипотетических ответов: в чём тогда заключается аутентичное слушание? Принимая этот вопрос в качестве отправной точки, в данном выступлении мы рассмотрим гипотетическую модель реконструкции аутентичного слушания. Как возможно определить границы аутентичности? Любое прочтение нотированного текста (следовательно, мысленное его воспроизведение) уже является звуковой ситуацией. Наша гипотеза заключается в том, что необходимо принять звук как активный элемент средневековой культуры. Тогда основной задачей историков, историков искусства и культурологов видится обратная принятой сейчас последовательность реконструкции музыки: не от частного случая (музыкально-теоретический трактат, нотированный текст) к воссозданию общей картины звуковой ситуации, а от исследования истории таких понятий, как «звук», «голос», «звучание», «слух» и изучения описания звуковых ситуаций в нарративных и иконографических источниках к частному случаю. Так, для воссоздания поля понятий представляется полезным обратиться к средневековым этимологическим словарям. Ярким примером такого словаря являются «Деривации» Угуччо Пизанского, написанные в середине XII в. (словарь, использовавшийся Данте, Боккаччо и Петраркой). Цель создания этого словаря была двойной: дать подобающий лексический инструмент для всех, изучающих тривиум и квадривиум и одновременно дать концептуальное описание связи всех предметов и явлений мира в единое целое божественного творения. Анализ лексических статей «Дериваций» приводит нас к иному пониманию звука в период высокого Средневековья: так, например, мы убеждаемся в отсутствии первоначального разделения звуков на шумовые и нешумовые, отсутствие представления о пригодности/непригодности тех или иных звуков для создания музыки. Качество звука для Угуччо оказывается обоснованным степенью осознанности процесса звукоизвлечения, причём на основании этого критерия автор производит как выделение определённых социальных групп, так и представляет концепцию модулирования, начиная с Августина лежавшую в основе средневековых музыкально-теоретических трактатов, в тесной связи с физиологией человека и христианскими идеями об исправлении души. Таким образом, мы узнаём о необходимости понимания термина «модуляция» в богословском, а не только исключительно музыкально-теоретическом контексте. Затем, мы узнаём о звуке как конструктивном элементе социальных ситуаций, из чего вытекает, во-первых, необходимость отдельного исследования звуков как элемента коммуникативных систем Средневековья, и во-вторых, тщательное изучение звуковых ситуаций в нарративных и особенно иконографических источниках в связи со средневековым «смотрением музыки». Таким образом, наше исследование словарных статей не только сообщает некоторые новые сведения по истории понятий, но и предполагает методики расширения понятия «аутентичности» для реконструкции не просто средневековой музыки, но звукового континуума Средневековья.