ИСТИНА

Проведено сравнение европейского и российского пространств с историко- и культурно-географических позиций. Дается интерпретация типологических особенностей культурного регионализма в России и зарубежной Европе. Ярко выраженное региональное разнообразие – характерная черта европейского культурного пространства, его доминантная, главная отличительная особенность. Многие ученые пытались объяснить культурный регионализм Европы, отталкиваясь от фактора ее ландшафтного разнообразия. Труднее было понять феномен устойчивости регионального самосознания европейцев, особенно в условиях индустриализации, модернизации, усиливающейся глобализации развития – процессов, казалось бы, способствующих стиранию пространственных различий в культуре. Что это? Некий генетический код Европейской цивилизации или объективный, но изначально отнюдь не «запрограммированный» результат длительного исторического процесса? Вряд ли у вопроса есть однозначный ответ, но его поиск требует непредвзятого геоисторического анализа. Важным условием и «фоном» генезиса культурно-географических различий в пределах Западной и Центральной Европы была физико-географическая дифференциация пространства. Степень природно-ландшафтной мозаичности, контрастности и вообще дифференцированности пространства здесь значительно выше, чем в историческом ядре Европейской России. В связи с этим во многих случаях (разумеется, не всегда и не везде) генезис культурных районов в Западной и Центральной Европе протекал в «естественных» контурах. Культурный регионализм в Западной и Центральной Европе есть, в значительной степени, продукт ее исторической раздробленности. Полицентризм, унаследованный частично еще со времен античности, а в средние века ставший ключевой особенностью структуры европейского пространства, имеет важнейшую культурно-географическую проекцию. Культурное разнообразие макрорегиона в своем генезисе было неразрывно связано и с его политико-географическим полицентризмом (в условиях, когда ни одна политическая сила не была способна в Европе стать гегемоном), и с его хозяйственным (экономико-географическим) плюрализмом. Наконец, регионализм европейского культурного пространства есть следствие исторически укоренившейся в европейском социуме «модели» освоения географического пространства, производной от установки сознания на его (пространства) интенсивное преобразование (не только «освоение», но и «обустройство»). В этом смысле культурный регионализм Европы – плоть от плоти» ее цивилизационной специфики, ее социокультурного кода. конкретных компонентов, его слагающих. Важнейшими в ряду последних (на начало XXI века) можно считать: рационализм как доминирующую идею в общественном сознании; идею политической и экономической свободы как фундаментальную ценность; инициативность и решительность как архетипы сознания и поведения европейцев; идею конкуренции как принцип трудовой и бытовой этики; укорененность в массовом сознании представления о том, что путь к прогрессу лежит через добросовестный труд; тягу к инновациям. Культурный регионализм в России имеет, во многом, иные истоки. Колоссальные размеры территории, ее природное разнообразие и положение на стыке разных культурных миров предопределили особую сложность национальной истории России. Миграции разноязычных народов, их смешение и чересполосное расселение, колонизация новых земель стали ключевыми факторами ее пространственной дифференциации и регионализации. Россия – страна очень своеобразная, способ ее «включения» в мировой культурный процесс крайне противоречив. И не случайно не стихают споры об исторических судьбах России, о цивилизационных основах ее развития, укладывающиеся в основном в русло четырех потоков историософской мысли. Россия – Запад. Эта точка зрения обосновывается обычно ссылками на местонахождение исторического ядра страны, христианское (православное) вероисповедание большинства населения, его европейский, большей частью, этнический субстрат, включенность русской культуры в общеевропейский культурный процесс еще со времен Киевской Руси. По мнению «западников» – начиная еще с блестящих работ середины XIX в. (К.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский, Б.Н. Чичерин), Россия есть периферия Европейской цивилизации, в силу особо неблагоприятных условий (природных и социальных) задержанная в своем развитии по тому же историческому пути, что и Западный мир. Но претендуя (обоснованно или нет) на выявление вектора исторического развития России, западнические теории мало продуктивны при поиске его цивилизационных оснований, тем более в этно- и геокультурном аспекте. Россия – Восток. Данная концепция фиксирует давнюю «прививку» в России достижений азиатских цивилизаций, многие восточные корни русской культуры, близкую восточным обществам модель генезиса государства, а также своеобразие восточно-христианского, византийского наследия, столь отличного от западного. Нередко внимание акцентируют и на оппозиции Европы и России, якобы извечно враждебных друг другу. Однако на самом деле ничуть не меньше исторических свидетельств выполнения Россией и барьерной функции на стыке Запада и Востока. Отношение же России к Востоку – столь же амбивалентно, как и к Западу – здесь имели место не только культурная диффузия, но и противостояние. Россия – мост между Западом и Востоком. В этой трактовке она соединяет разные цивилизации. Положение России на их стыке ярко охарактеризовано словами В.О. Ключевского: «Исторически Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем и Европа. Это переходная страна, посредница между двумя мирами». Концепция «моста» хорошо отражает синтетический, западно-восточный характер российской цивилизации, но при этом отводит ей роль главным образом посредника в диалоге культур (да и сами размеры российского «моста» порождают скепсис). Россия – Евразия, отличная и от Европы, и от Азии, от Запада и от Востока. По мнению «евразийцев» (П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский и др.), Россия – это самобытный и органичный цивилизационный ландшафт, представляющий по выражению главного теоретика движения, географа и экономиста П.Н. Савицкого, целостный и совершенно самостоятельный «континент – океан». У евразийской концепции России есть уязвимые стороны, связанные с недоучетом общечеловеческих элементов в национальных культурах классиками и особенно эпигонами евразийства. Но именно в исследовании специфики цивилизационного пространства России евразийцы ухватили то, мимо чего в свое время прошли славянофилы и западники, – симбиотику российской культуры. Последняя не сводима не только к противопоставлению Запада Востоку, но и к формуле «и Запад, и Восток». Она выработала свой собственный генетический код, восприняв влияние Юга, Востока и Запада. Культурный регионализм в России изначально формировался в условиях более гомогенного, чем в Западной и Центральной Европе, физико-географического пространства. Поэтому культурные районы в историческом (восточноевропейском) ядре России, в целом, слабее привязаны к своей природной основе. Роль культурных границ в российском пространстве менее значима, чем в зарубежной Европе. Культурные рубежи в России, в целом, более размыты и приобретают отчетливый характер, главным образом, в местах этнических разломов. Вместе с тем, для России, особенно для ее европейской части, очень большое значение имеют ядра типичности культурных районов. Культурные районы маркируются здесь не столько четко выраженными границами, сколько переходными зонами. Исторически для России была типична иная, чем в Западной и Центральной Европе, «модель» освоения пространства. Характерная особенность русского сознания – ориентация на экстенсивный способ освоения территории: чаще «вширь», чем «вглубь»; генезис культурных районов в России (особенно в пределах обширной полосы колонизации новых земель) происходил на сравнительно слабо, часто лишь фрагментарно освоенном и заселенном пространстве. Влияние процесса колонизации новых земель на развитие культурного регионализма в России было двояким и крайне противоречивым. С одной стороны, недостаточная «укорененность» колонистов на новых землях, их высокая миграционная подвижность, незавершенность процесса «обустройства» переселенцами ареалов своего проживания выступали существенными факторами, в известном смысле сдерживавшими, тормозившими, замедлявшими регионализацию культуры в полосе нового освоения. С другой стороны, освоение новых земель переселенцами из исторического ядра России расширяло среду и сам спектр этно- и социокультурных взаимодействий в полосе колонизации. Взаимодействие русских колонистов с аборигенными народами стало мощным фактором, предопределившим глубокое культурное своеобразие новоосваиваемых земель. Однако при этом разреженность социокультурных связей в районах «поздней» русской колонизации затрудняла взаимную аккультурацию отдельных этнических и региональных сообществ (как формальную, так и материальную), что отчасти благоприятствовало сохранению архаических укладов, но тормозило культурную модернизацию и инновации. В России одним из ключевых факторов регионализации культурного пространства является этнический. В стране с несколько ослабленным (в сравнении с западноевропейскими обществами) чувством пространства и, соответственно, региональным сознанием, культурные районы, выделяющиеся этнической спецификой, представляются самыми рельефными из числа «обыденных». Случаи ярко выраженного культурного регионализма в России имеют, в значительной степени, этническую «окраску». Вместе с тем, характерной тенденцией 1990-х – 2000-х гг. стало возрождение культурного регионализма и в пределах русского этнического мегаядра страны. Отмечается подъем местного (регионального) самосознания и известное нарастание культурно-географических различий в российском пространстве, подвергшихся заметному нивелированию в советский период. Особенно отчетливо данная тенденция проявляется в двух макрорегионах – на Юге Европейской России и в Сибири.