ИСТИНА

Несмотря на свою безусловную значимость для русской культуры и истории, православная икона долгое время оставалась вне поля зрения гуманитарных наук, в том числе эстетики и искусствознания. Она воспринималась как исключительно религиозный феномен, негласной монополией на её изучение обладали (в лучшем случае) богословие и церковно-историческая наука. Эмпирическая база для потенциального научного исследования также была весьма скудной – многие произведения «золотого века» русской иконописи либо оказались безвозвратно утерянными, либо были покрыты записями более позднего периода, выполненными в совершенно иной стилистической манере. Лишь в самом начале XX века усилиями русских старообрядцев иконы стали расчищать, благодаря чему широкой общественности открылся их исходный колорит и невероятно насыщенный образный язык. Е.Н.Трубецкой справедливо называл открытие иконы не только одним из самых крупных, но ещё и самым парадоксальным событием новейшей истории русской культуры: постоянно соприкасаясь с иконой в повседневной жизни, мы не видели её по-настоящему, не могли приобщиться к богатству её выразительного строя, она оставалась для нас тёмным пятном в дорогом окладе. Известно, что Анри Матисс был едва ли не первым крупным художником, которого пленила красота вновь обретённой русской иконы. Даже недолгого пребывания в России ему вполне хватило для того, чтобы назвать её «лучшим достоянием Москвы». Как пишет искусствовед Н.Семёнова, Матисс подогрел интерес к иконе и в определённой степени поспособствовал дальнейшей активизации усилий по её изучению. Так или иначе, но в течение первых двух десятилетий XX века наше знание о древнерусских иконах «золотого периода» значительно увеличилось. По словам В.Н.Лазарева, рамки известного дотоле материала были настолько расширены открытиями революционных лет, что «появилась настоятельная необходимость заново пересмотреть все традиционные взгляды [на икону] и свести воедино огромное количество новых фактов». В качестве ответа на этот запрос постепенно сформировалась группа учёных, которая смогла подкрепить свой научный интерес к русской иконе адекватной методологией исследования. В.Н.Лазарев выделял несколько линий изучения древнерусской иконописи, но при этом был уверен в существовании общей интенции, которая их объединяла. «В целом русские исследователи тяготели к пониманию содержания иконы как чего-то гораздо более широкого, чем простая совокупность иконографических типов. Их все более привлекала мысль протянуть нити от иконы к реальной исторической действительности, к пожеланиям и вкусам заказчика, к ведущим теологическим, философским и политическим идеям, к художественной практике и к специфически средневековому методу работы. Эти тенденции во многом перекликались с иконологией Э.Панофского». В настоящем докладе планируется раскрыть и концептуально осмыслить этот тезис известного отечественного искусствоведа; проанализировать, в какой степени иконология как метод анализа может быть применена для исследования смыслового содержания феномена иконописи в целом и русской иконы в частности, а также дать общую оценку степени применимости эстетического инструментария для анализа религиозного искусства в целом.