ИСТИНА

Рассмотрение мифопоэтического представления об ответственности, связанного с двумя аспектами понимания «ответа» - как непосредственного индивидуального поступка, выступающего в качестве ответа на просьбу, проблему, ситуацию и пр. – и как результата уже свершенного действия, позволяет однозначно связать понятие ответственности с понятием сознающего субъекта и показывает, что никакие природные механизмы или артефакты, лишенные сознания, не могут обладать ответственностью ни в одном из указанных аспектов в силу невозможности для них отношения ответа как долженствования, не имеющего отношения к высшим формальным категориям и причинно не обусловленного, а также невозможности установления отношения сопричастности. Первый аспект в понимании ответственности как ответа связан с тем, что в мифопоэтическом мировосприятии действие героя прописывается именно как причинно необусловленное (бессмысленное, бесполезное и даже ущербное с практической точки зрения) ответное действие. Действие, которое совершается в силу обращённой к данному герою личной просьбы и характерного для мифопоэтики проявления участного мышления, проявляемого в данном случае как согласие выполнить просьбу – иррационально, в ущерб себе, не предполагая в том никакой возможной выгоды и не рассматривая возможных его последствий. Всякое действие, связанное с размышлением (будь то действие «по собственному почину и разумению» - в отсутствие просьбы из-вне - или же действие на рациональной основе согласно проектному мышлению), рассматривается в мифопоэтическом мировосприятии как вредное (как в случае с Chamutanga) или же собственно бессмысленное (как в сказке про Ивана-дурака, подробно разбираемой, например, А.Синявским) – и в обоих случаях как действие максимально безответственное. Ответственное же действие, возникающее как ответ на просьбу мира, с одной стороны, максимально индивидуально (и даже – максимально персонализировано) и в отношении него безусловно представление о нашем «неалиби в бытии», по выражению М.Бахтина – и в то же время максимально далеко от Кантовских «максим мысли», поскольку запрещает как исходить из себя как субъекта мысли и действия, так и рассматривать действие в череде причин и следствий и оценивать его в соответствующей перспективе. Единственность ответственного поступка основывается одновременно на исключительности героя (отсюда – персональная обращённость и неалиби в бытии, связанные с понятием ответа) и на его сопричастности. Второй аспект в понимании ответственности как ответа раскрывается при обращении к тому, что связано с непреднамеренными последствиями поступка. Казалось бы, поскольку первый аспект явным образом указывает на субъекта ответственности как на конкретного персонажа, конкретное физическое лицо, обладающее сознанием и волей, к которому обращаются по имени собственному, то и второй аспект должен быть связан с индивидуальным субъектом и «держать ответ» за поступок (вне зависимости от того, какие последствия – положительные или отрицательные – он за собой повлечёт) может и должен именно индивидуальный субъект, а именно тот самый герой, который его совершает. Ответственность во втором аспекте, как способность отвечать за уже совершённый поступок, тем не менее, носит в мифопоэтическом мировосприятии преимущественно коллективный характер. В силу принципа сопричастности, согласно которому герой рассматривается как исключительный (и отсюда – его абсолютное «не алиби» в первом аспекте ответственности), но в то же время – свой, последствия его решения-поступка распространяются на всё общество и избежать их для группы возможно единственным способом – отказом от сопричастности, который может проявляться в форме отречения (со стороны героя) или изгнания (со стороны коллектива). Таким образом, мифопоэтическое мировосприятие предполагает двойное «не алиби», связанное с двумя аспектами ответа как ответственности: 1) невозможность переложить ответственность на кого-то или что-то в аспекте принятия решения и совершения ответственного поступка и 2) неприемлемость понимания ответственности как исключительно персональной, не распространяющейся на других (близких, друзей, соплеменников и пр.) в аспекте несения ответственности за уже совершенное действие.