ИСТИНА

Первая формула категорического императива («формула всеобщего закона», ФВЗ) часто рассматривается как главное и наиболее ясное выражение кантианской этики: «…поступай только по такой максиме, относительно которой ты в то же время можешь желать, чтобы она стала всеобщим законом» (GMS 4: 421). Однако эта лапидарная формула стала мишенью для разнообразно, часто взаимоисключающей критики: формализм (Гегель), возможность для агента «при известной изобретательности» оправдать любой поступок (Энском, Макинтайр), излишний ригоризм (О'Нил), невозможность чётко сформулировать описание действия (Тиммонс) и выбрать уровень обобщения максимы (О'Нил), уязвимость для самообмана (Штикер). Я утверждаю, что моральная делиберация по первой формуле содержит не только «чистый» (формальный), но и «эмпирический» (содержательный) компонент, привносящий уже на первом шаге делиберации недоопределённость и вызывающий многие из перечисленных трудностей. Для обоснования этого тезиса я воспользуюсь построенной Джоном Ролзом (1989, 2000) экспликацией шагов делиберации по ФВЗ: описание действия Х в обстоятельствах C для цели Y, превращение его в максиму, универсализация максимы, превращение максимы в закон природы, мысленное присоединение полученного закона к множеству существующих законов природы. Мой аргумент основан на анализе понятия «природа» в кантовском рассуждении («бытие вещей, поскольку оно определено по всеобщим законам» (GMS 4: 421; cf. A 114, MAN 4: 467), учитывает человеческую эпистемическую ситуацию в отношении природы, характеризующуюся неполнотой, перспективностью, недоопределённостью убеждений (пропозициональных установок). Неполнота означает отсутствие целостности и недостаток системности моделей мира человеческих агентов. Перспективность означает конституированность этих моделей положением, точкой зрения, горизонтом, уникальной эмпирической и экзистенциальной траекторией агента. Недоопределённость означает, что свидетельства (данные опыта), доступные нам в некоторый момент времени, могут быть недостаточными для определения того, каких убеждений мы должны придерживаться в ответ на них. Эти три связанных фактора распространяются на выносимые агентом моральные оценки (деонтические вердикты) в отношении по крайней мере некоторых своих действий. Возвращаясь к модели Ролза, три фактора, во-первых, релятивизируют нашу попытку описать предполагаемое действие: нам доступно множество способов описаний, на выбор среди которых одного влияют и индивидуальный язык, и личная нравственная ориентация, и социально предписываемые образцы. Во-вторых, они релятивизируют операцию возведения описания в максиму: тождество и действий, и их описаний не является полным и даёт основания для ситуативных вариаций. В-третьих, данные факторы таким же образом препятствуют обобщению максимы для всех агентов. В-четвёртых, данные факторы определяют и теоретическую модель агента, к которой надлежит прибавить обобщённую максиму в статусе закона природы, и, соответственно, результат операции прибавления. В-пятых, глубина доступных агенту вычислений при поиске противоречия «в понятии» и/или «в волении» в получившемся после прибавления универсуме, эпистемически ограничена. Таким образом, кантианский агент не имеет сомнении в отношении «твёрдого ядра» делиберации – морального закона как «факта разума» и категорического императива как должного способа его реализации. Результаты же моральной делиберации, то есть деонтические вердикты в отношении действий, не обладают абсолютной достоверностью, а имеют вероятностный характер и могут модифицироваться при изменении различных параметров модели мира агента. Полученные результаты касаются не только естественных, но и (потенциальных) искусственных агентов (автономных систем – см., напр., Powers 2006).