ИСТИНА

Профессиональная работа этнолога неразрывно связана с густой коммуникацией с самыми разными людьми в самых различных обстоятельствах пространства и времени, от краткосрочных до продолжительных, общим для которых является общение с незнакомцами, чужаками. Специфика работы неизменно связана с проявлениями гостеприимства и его толкованиями, или с ожиданием внимательного и заботливого отношения. Гостеприимство в мой адрес неизменно проявлялось в ходе полевой работы, приходилось рецензировать статьи на тему гостеприимства у разных народов, которые неизменно начинались словами «гостеприимство – наш национальный обычай», испытывать гостеприимство как часть ритуала официальных мероприятий. Менеджеры развития регионального туризма в России неизменно акцентируют гостеприимство жителей того или иного региона; туристические агентства давно брендировали «восточное гостеприимство» и «кавказское гостеприимство», как более частный случай. Всё это разнообразие порождало мои размышления на тему гостеприимства как завета, заповеди божьей и даже повинности, обременения. Вместе с тем, невольно сформировалась некоторая привычка и ожидание, которые не всегда оправдывались и дополнили понимание. В докладе предполагается обсудить различные грани понятия «гостеприимства». Наиболее семантически ярким его выражением как завета является «гостеприимство Авраама», воплощённое в иконографическом сюжете Троицы. Развитие традиции принятия гостя, особенно «божьего гостя», нежданного, очевидно, определяется физическими и ментальными сложностями перемещений с древности (при всём обилии литературы ярче всего это передано, на мой взгляд, в книге В. Даркевича «Аргонавты средневековья»). Формирования типов «гость-враг» и «гость-преступник». Более подробно мне бы хотелось остановиться на гостеприимстве как вынужденном поведении в эпоху модерна – в советское время сочетание искренности с лицемерием при вручении «хлеба и соли», то есть радушном приёме, различных официальных делегаций; в собственном опыте полевой работы на ситуациях скорбного для меня расточительства местного населения, которое будто следовало характеристике Владимира Даля «Главный обычай гостеприимства – обжорство», особенно в тех экспедициях, когда я руководила студентами. Подобное «обременение» было связано и с размещением студентов «на постой». Любопытно, как правило гостеприимства по-прежнему негласно ограничено сроком трёх дней, по истечении которых меняется отношение хозяев или даже маршрут экспедиции. В современном мире очевидно произошло семантическое изменение наполнения понятия гостеприимства (наиболее ярким и болезненным стало для меня официальное «распоряжение обеспечить гостеприимство» на кафедре в связи с юбилейным мероприятием факультета – будто для нас, этнологов, оказалось безвозвратно утраченным безусловное не только человеческое, но и профессиональное чувство и долг привечания гостей).