ИСТИНА

Проблема аутодеструктивного поведения становится одной из наиболее острых медико-социальных и клинико-психологических проблем современности, что объясняется, прежде всего, его социальной опасностью; наибольшее распространение оно имеет среди молодого поколения, аутодеструктивное поведение нередко знаменует собой начало психического заболевания, обусловливает высокий риск суицида и тесным образом связано с социальным неблагополучием детей, подростков и юношества. Феноменология аутодеструктивного поведения исключительно многообразна и полиморфна: традиционно сюда относят членовредительство и покушение на целостность своего тела и внутренних органов; близкое нам более широкое понимание аутодеструктивного поведения позволяет интегрировать разные формы аддикции (пищевой, наркотической, а также появление которых обязано современным биотехнологиям и средствам коммуникации), многократные попытки суицида, не закончившегося смертью или парасуициды; экстремальное поведение и членовредительство, символизирующие юношескую потребность в социальном признании и «самовыделении»; многообразные модификации и трансформации телесности как подражание моде и современным культурным идеалам совершенства, а также виктимное поведение – в самом широком смысле слова. Хотя отдельные акты «атак» на собственное тело встречаются при многих видах психических и соматических заболеваний (наиболее брутальные из них – при аутизме, умственной отсталости и шизофрении в стадии дефекта), хронификация покушений на жизнь и целостность телесности считается одной из важнейших поведенческих девиаций, характерных для пограничных расстройств личности, своего рода их «визитной карточкой». В социокультурной оптике среди факторов-предикторов саморазрушительного поведения необходимо отметить ряд негативных явлений современного общественного сознания, таких как ситуация неопределенности и транзитивности, распространение идеологем цинизма, морального и смыслового вакуума, «тюремной» культуры насилия и манипулятивного отношения к себе и другим людям, фрагментирование, социальная изоляция и отсутствие перспективы будущего, наряду с идеалами индивидуализма, перфекционизма, культивированием СМИ нереалистических и заимствованных из глянцевых журналов фальшивых имиджев Я. Молодые люди, чья самоидентичность находится в стадии формирования, оказываются особенно уязвимы к влиянию транслируемых обществом и микрокультрой деструктивных ценностей. В клинико-психологической перспективе саморазрушительное поведение является системным расстройством, целостным деструктивным стилем личности, с низкой когнитивной дифференцированностью, выражающейся в высокой зависимости от стимульного и социального окружения (что объясняет его контагиозность в среде детей и подростков), дисфункциональностью эмоциональной саморегуляции с исключительно примитивными средствами совладания со стрессом и фрустрациями, дефицитарностью ментализационных процессов, затрудняющих рефлексию и эмпатическое понимание своих и чужих эмоций (а, следовательно, их сознательную регуляцию), недостаточно индивидуализированной и нестабильной идентичностью, слабым различением психологических границ себя и другого, собственных фантазий и реальности; с перфекционистскими требованиями к себе и другим, сочетающимися с высоким самокритицизмом, неуверенностью в себе, недоверием к значимым взрослым и неспособностью запрашивать и получать своевременную помощь и поддержку. Хронически воспроизводимый аутодеструктивный стиль личности парадоксален и противоречив: при всей его антивитальности, он выполняет и ряд адаптивных защитно-компенсаторных функций - снимает эмоциональное напряжение за счет быстрой моторной разгрузки невыносимых эмоций, «реанимирует» идентичность и на время восстанавливает утраченные эмоциональные связи в межличностных отношениях. Подчеркнем, что все эти эффекты достигаются путем манипуляции своим Я, телесностью и человеческими отношениями и приносят лишь временное и частичное удовлетворение, сменяющееся внутренним омертвением и глубоким отчаянием. Предположения о роли онтогенетических факторов саморазрушительного поведения не отличаются от упоминаемых в связи с проблемой генеза тяжелых личностных расстройств пограничного и психотического уровней. К ним относят детский опыт психологической или физической травмы, сексуальное насилие, издевательства (включая и его современные формы – буллинг, троллинг и проч.), эмоциональное отвержение в семье или преждевременную автономию без эмоциональной поддержки. Считается, что в условиях вредоносного семейного окружения у ребенка не формируются отношения стабильной привязанности как базовое условие развития интегрированной и устойчивой к стрессу и неблагопрятным средовым влияниям идентичности эффективные копинги и зрелые ментализационные процессы, социальные навыки и социальный интеллект. В связи с массивностью и тотальностью нарушений и дефицитом личностных ресурсов особую актуальность приобретает разработка специализированных программ психотерапии и ресоциализации наиболее уязвимых к влиянию неблагоприятных средовых и психологических факторов групп молодежи. Наиболее разработанные на сегодняшний день программы, основанные на когнитивно-поведенческой терапевтической модели, нуждаются в интеграции с моделями, «мишенью» которых является восстановление разрушенных эмоциональных, семейных и социальных связей. Список публикаций по данной тематике: ◦ Соколова Е.Т. Клиническая психология утраты Я. М.: Смысл, 2015 ◦ Соколова Е.Т. Феномен психологической за¬щиты // Вопр. психол. 2007. № 4. С. 66−80. ◦ Соколова Е.Т. Нарциссизм как клинический и социокультурный феномен // Вопр. психол. 2009. № 1. С. 67−80. ◦ Соколова Е.Т. Психотерапия: теория и прак¬тика. М.: Academia, 2010. ◦ Соколова Е.Т. Аффективно-когнитивная дифференцированность/интегрированность как диспозиционный фактор личностных и поведенческих расстройств // Теория развития: Дифференционно-интеграционная парадигма / Сост. Н.И. Чуприкова. М., 2011. C. 151−166. ◦ Соколова Е.Т., Баранская Л.Т. Клинико-психологические основания эффективности эс¬тетической хирургии // Социальная и клини¬ческая психиатрия. 2007. № 3. С. 26−37. ◦ Соколова Е.Т., Ильина С.В. Роль эмоционального опыта жертв насилия для самоидентичности женщин, занимающихся проституцией // Психол. журн. 2000. Т. 21. № 5. С. 70−81. ◦ Соколова Е.Т., Коршунова А.Р. Аффективно-когнитивный стиль репрезентации отноше¬ний Я−Другой у лиц с суицидальным пове¬дением // Вестник МГУ. Сер. 14, Психология. 2007. № 4. С. 48−63. ◦ Соколова Е.Т., Сотникова Ю.А. Связь психологических механизмов защиты с аффективно-когнитивным стилем личности у пациентов с повторными суицидальными попытками // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14, Психология. 2006а. № 2. С. 12−29. ◦ Соколова Е.Т., Сотникова Ю.А. Феномен суи¬цида: клинико-психологический ракурс // Вопр. психол. 2006б. № 2. С. 103−116. ◦ Соколова Е.Т., Цыганкова П.В. Перфекционизм и когнитивный стиль личности у лиц, имевших попытку суицида / Вопр. психол. 2011. № 2. С. 90–100. ◦ Соколова Е.Т., Лайшева Г.А. Манипуляция как культурное и клиническое явление /Вопросы психологии, №1, 2017. С. 54-67