ИСТИНА

Выполнены исследования почв Тамбовской области с помощью междисциплинарных подходов исторической и естественных наук. Использование материалов почвенных проб, археологических раскопок, традиционных описательных исторических источников позволило, с одной стороны, установить целый ряд фактов отражения в почвах изменений природно-климатических условий на Окско-Донской низменности, которые явно меняли условия проживания здесь населения, а с другой, - очевидные признаки антропогенного воздействия на почвенный покров региона.

ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОЧВОВЕДЕНИЕ ТАМБОВСКОЙ ОБЛАСТИ: ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ  В.В. Канищев, Н.О. Ковалева, И.В. Ковалев Ключевые слова: почвоведение; археология; история; Тамбовская область; естественные и антропогенные факторы в развитии природы и общества. Статья посвящена первым результатам исследования почв Тамбовской области с помощью междисциплинарных подходов исторической и естественных наук. Использование материалов почвенных проб, археологических раскопок, традиционных описательных исторических источников позволило, с одной стороны, установить целый ряд фактов отражения в почвах изменений природно-климатических условий на Окско-Донской низменности, которые явно меняли условия проживания здесь населения, а с другой, – очевидные признаки антропогенного воздействия на почвенный покров региона. Нельзя сказать, что в изучении истории России ни-как не затрагивался вопрос о роли почв в развитии об-щества на территории нашей страны. Достаточно заме-тить, что историки органично восприняли название одного из регионов Европейской России как чернозем-ного, т. е. характеризуемого по составу почв. В истори-ко-аграрной литературе непременно учитываются раз-личные условия для ведения сельского хозяйства в черноземной и нечерноземной полосах Восточной Ев-ропы. Вместе с тем возможности изучения почв тради-ционными методами исторической науки весьма огра-ничены нечеткостью информации об изменениях в состоянии почв под влиянием деятельности человека и обратном влиянии этих изменений на общество. Почвы являются одним из важнейших объективно существующих источников информации об истории изменений климата и окружающей человека природной среды. Они обладают способностью отражать, кодиро-вать, запоминать изменения параметров окружающей среды и сохранять их «в памяти» в виде устойчивых во времени признаков. Почвы способны зафиксировать географическую неравномерность изменений распре-деления температур и осадков во времени. Тем самым у историков появляется возможность объяснять не отразившиеся в письменных источниках перемены в социально-экономическом развитии стран и народов. Для исторических исследований, привязки истори-ческих фактов, явлений и процессов к определенным моментам или хотя бы отрезкам истории особенно важно то, что почвенные слои могут быть датированы по радиоуглероду. Для выделения культурных слоев различных ар-хеологических эпох возможно использование таких почвенных показателей, как содержание гумуса, величин магнитной восприимчивости и содержания орга-нического фосфора. Исследования пространственно-временных законо-мерностей антропогенеза особенно важны для районов древнего аграрного освоения, где интегральный эффект медленно текущих антропогенных воздействий, равно как и разнообразие их проявлений, должны были в максимальной степени отразиться на свойствах и облике современных почв и ландшафтов. Одним из таких регионов является лесостепная зона России, в частности Тамбовская область, которая подверглась специальному историко-почвоведческому исследованию лишь в самые последние годы. При этом ради справедливости нужно отметить, что современные историки и почвоведы имеют возможность опереться на работы исследователей почв предыдущих десятилетий. Хотя эти исследования носили сугубо естественнонаучный характер, для современных ученых они являются историческим источником, поскольку отразили состояния почв того уже ушедшего времени, когда проводились такие исследования [1–7]. Новейшие почвенные пробы, взятые в нескольких точках Тамбовской области, подтвердили и уточнили сделанные ранее на материалах других регионов юга Центральной России наблюдения и выводы, позволили определить некоторые особенности Окско-Донского междуречья как самой низкой части лесостепного зоны Восточной Европы [6]. В тамбовской части этого большого региона почвенные горизонты возрастом около 2000 лет также диагностируют похолодание климата и распространение лесной растительности. В соответствующих культурных слоях Давыдовского городища (Моршанский район) зафиксирован высокий уровень поднятия капиллярной каймы грунтовых вод. С похолоданием климата в начале суббореального периода голоцена было связано и накопление паводкового аллювия в поймах рек Цна, Серп и др., обнаруженное в ходе полевых исследований 2011 г. на территории Давыдовского и Никольского (Знаменский район) городищ. В южной части лесостепи продолжалось формиро-вание черноземно-луговых почв на плакорах под луго-выми степями и солодей в западинах, в северной части лесостепи – серых лесных почв под лесом. Признаки погребенных подзолистых горизонтов наблюдаются в ряде разрезов на водоразделах у с. Давыдово, признаки Таблица 1 Радиоуглеродное датирование почв (14С) Тамбовской равнины Привязка: объект, почва Лабораторный номер Возраст 14C, лет назад Тамбовский Вал, гор. [А] (250–260 см), Ki-17408 2510 ± 50 Матырская дубрава, гор. А (23–47 см) Ki-17409 2680 ± 80 Никольское городище, III-я терраса р. Цна, гор. [А] (15–25 см) Ki-17410 1210 ± 70 Пашня. Чернозем сегрегационный, гор. Ар (0–25 см) Ki-17740 1640 ± 60 Пашня. Чернозем сегрегационный, гор. А (25–50 см) Ki-17741 3320 ± 100 Давыдовское городище, гор. [А] (195–202см) Ki-17742 3290 ± 90 Давыдовское городище, гор. [А], (25–35 см), Ki-17743 101 ± 1,5 осолодения – в западинах у сел Большая Матыра и Никольское. Анализ почв на Давыдовском и Никольском горо-дищах позволил в первую очередь сделать вывод о том, что эпохи почвообразования синхронны этапам заселе-ния ландшафтов Поценья. Выявленные по результатам изотопного анализа рубежи климатических эпизодов четко совпадают со сменой исторических культур: заселение пойм соответствует сухим периодам, а подъем уровня грунтовых вод прерывает развитие городищ и поселений непосредственно в поймах, вынуждает людей подниматься на более высокие приречные территории или покидать регион вовсе [8]. Как показали результаты радиоуглеродного анализа почвенных проб, взятых на поселении Никольское, примерно в середине VIII в. подъем воды достиг почти 20 метров, что надолго сделало невозможным прожи-вание здесь земледельческого населения. По археоло-гическим данным, территория современной Тамбовской области не была заселена славянами до конца X в. Формирование почвенного покрова на высоких террасах Поценья началось 1200 лет назад (конец VIII – начало IX вв.) (табл. 1.), что объясняет отсутствие археологических находок в данном регионе до IX в. н. э. и соответствует наличию глобального влаж-ного эпизода в начале исторического времени. По результатам изотопного анализа гумуса [8] и возраста почв (табл. 1) обнаружено, что наиболее близ-ким к современной климатической эпохе в данном ре-гионе оказался период позднего голоцена (1200– 1300 лет до н. э.), а не средневековый климатический оптимум, как считалось ранее. По-видимому, это был период стабильного умеренного климата с небольшим количеством осадков, постепенного заполнения днища долин аллювием и замедленного привноса мелкозема. Все эти факты и способствовали освоению ландшафтов человеком в средние века и формированию в поймах городищ и селищ, от которых сохранились мощные культурные слои. Европейский средневековый климатический опти-мум, выявленный ранее по материалам памятников Подесенья, подтверждается и данными других терри-торий Юга Центральной России. Средневековые культурные слои городища Ни-кольское сформированы в полноголоценовых профилях лесных почв в условиях «автономизации» почво-образования и превращения поймы в надпойменную террасу. Мощный культурный слой и вторые гумусовые горизонты с высоким содержанием гумуса и орга-нического фосфора, повышенными величинами маг-нитной восприимчивости свидетельствуют о том, что эпоха средневекового климатического оптимума в Тамбовской области отличалась сухим климатом и прекращением седиментации в пойме реки Цна. С одной стороны, увлажненность в этот период была достаточной, т. к. лесистость территории в малый климатический оптимум голоцена оказывается весьма высокой, о чем свидетельствуют и антропогенные фак-ты (использование древесины в строительстве, подсеч-ная система земледелия), и природные признаки (крем-неземистая присыпка в пахотных горизонтах, признаки осолодения). С другой стороны, факты существования средневековых поселений в пойме реки Цна, также как Оки и Десны, говорят о понижении уровня грунтовой воды в ландшафте, а выцветы солей в культурных слоях – о наличии засух. Видимо, климат был умеренным, сходным с современным. В преддверии малого ледни-кового периода усилилась его внутрисезонная измен-чивость. Последний вывод основан на факте формиро-вания чернозема сегрегационного (выщелоченного) на поверхности Тамбовского вала в течение последних 460 лет. В XII–XIII вв. культурные слои Никольского горо-дища оказались погребены под слоями аллювия, что является прямым доказательством усиления интенсив-ности экзогенных процессов и увеличения количества осадков. Повышение уровня грунтовых вод сделало невозможным дальнейшее существование человека в жилищах-землянках на террасе р. Цна. Полученные данные подтверждают гипотезу формирования почв в поймах Русской равнины в результате климатически обусловленных изменений паводкового режима. По-следующий малый ледниковый период, напротив, от-личался похолоданием, повышенным увлажнением почв и подъемом уровня почвенно-грунтовых вод и уреза воды в реке Цна, о чем можно судить по величинам δ13С вплоть до –27,3 % в соответствующих слоях профиля [8]. На тамбовских материалах очевиднее проявилось начало «малого ледникового периода» в Восточной Европе (примерно XV в.). Возможно, сказалась и роль антропогенного фактора – сведение лесов и распашка междуречных пространств привели к ускорению па-водков, повышению их уровня и увеличению величины эрозии и твердого стока. Дальнейшая экстенсивная распашка местным населением свободных пространств в условиях резко ухудшающегося климата способство-вала деградации почв по содержанию гумуса и его ка-честву. В естественноисторическом смысле гибели Никольского городища в начале «малого ледникового периода» способствовало усиление увлажненности климата, похолодание и подъем уровня грунтовых вод. Перед археологами изначально встал вопрос о том, почему территория поселения Давыдово занимала мыс склона коренного левого берега реки Серп на высоте 34–40 м над уровнем реки и, казалось, была практиче-ски постоянно заселена людьми с конца III тыс. до н. э. вплоть до средневековья, почему в течение последних столетий здесь не живут люди, и поверхность мыса задернована. Результаты, полученные почвоведами, многое объясняют. Действительно, в профилях раско-пов видны следы сильного увлажнения почв, на которые археологи обычно не обращают внимания. Почво-ведческие исследования оказываются важными, по-скольку объясняют невозможность проживания людей в определенные периоды истории даже на больших возвышениях и, напротив, перемещение поселений в какие-то времена в поймы рек. Приведенные выше почвоведческие выводы по с. Никольское также ставят новые задачи перед археоло-гами и историками. Во-первых, предстоит выяснить, кто жил или хозяйствовал на территории городища в 1-м тыс. до н. э. – начале 1-го тыс. н. э. Материальных свидетельств жизни на этой территории в это время нами не выявлено. В связи с нашей гипотезой о «вели-ком наводнении» VIII в. очень вероятным является предположение о том, что культурные слои предшест-вующего периода были просто смыты. Во-вторых, ана-лиз почвенных проб ставит вопрос о том, оставалась ли жизнь в Никольском городище и окружавших его се-лищах после точно установленного археологами раз-грома славянской «крепости» монголо-татарскими отрядами в 1237 г. или жители вернулись в свои посе-ления после разгрома, или все-таки они ушли из этих мест еще до того, как природа создала некомфортные условия для их жизни. В любом случае анализ почвен-ных проб, взятых у с. Никольское, подтвердил извест-ный археологический и исторический факт об отсутст-вии славянского населения на территории современной Тамбовской области в XV в. Считается, что современный период непрерывного антропогенного воздействия на компоненты природной среды лесостепи длится более 400 лет [5]. Заселение территории в XVI в. русскими земле-дельцами происходило в обстановке опустошительных набегов крымских татар на южные границы Москов-ского государства, что стало причиной строительства систем оборонительных укреплений: Тульской, Белго-родской, Изюмской черты [9]. Однако результаты исследований почв, погребенных под Тамбовским валом Белгородской засечной черты, позволяют предполагать и более древние этапы распашки территории. По повышенным величинам магнитной восприимчивости, содержания гумуса и органического фосфора, по характеристикам спек-тральной отражательной способности почв выделены два агротехногенных культурных слоя в погребенных под валом черноземах. Наши результаты ландшафтного анализа в Тамбов-ской области и наблюдения Ю.Г. Чендева [10] в Воро-нежской области свидетельствуют о более раннем на-чале хозяйственного освоения почвенного покрова вблизи оборонительных черт. Анализ проб почв, сде-ланных в районе Тамбовского вала постройки XVII в. и ряде близлежащих мест, позволяет заключить, что главным фактором эволюции почв в историческое вре-мя был антропогенный фактор. В соответствии с исто-рией землепользования, почвы до 1930 г. обрабатыва-лись с помощью сохи и плуга до глубины 15–20 см. Именно такая глубина выпаханного слоя хорошо видна в черноземе, погребенном под Тамбовским валом. Об-наруженные остатки пахотного горизонта под валом свидетельствуют о том, что до строительства засечной черты территория исследований была распахана и па-халась, судя по всему, долгое время. Но эта версия требует дополнительной работы с архивными докумен-тами, а также археологических разведочных работ по р. Челновая. Почвоведческие исследования в какой-то мере под-тверждают некоторые вновь выявленные археологиче-ские факты. Они показывают, что широтно-вытянутые ареалы антропогенно трансформированных почв и ландшафтов вдоль оборонительных черт дополняются меридионально вытянутыми ареалами антропогенно-модифицированных участков татарских дорог – сакм. Почвы на древних сакмах уплотнены, выбиты, дегуми-фицированы, отличаются застоем влаги на поверхности. Участки же, примыкающие к татарским дорогам, долгое время оставались «впусте» даже через полвека после прекращения татарских нападений. В результате в структуре современного почвенного покрова ареалы черноземов, примыкающие к сакмам, характеризуются повышенным содержанием гумуса в связи с более поздними сроками их распашки [10]. Земледельческое освоение почв тамбовского ре-гиона сопровождалось исторической сменой систем земледелия, орудий обработки, глубины вспашки, доз и видов удобрений. Свойства пахотных горизонтов почв различных сроков сельскохозяйственного освоения различаются: средневековые пахотные горизонты более деградированы по содержанию гумуса, минерального фосфора, свойствам гуминовых кислот, но менее переуплотнены по сравнению с горизонтами агротех-ногенной эпохи [5]. Гумусовые горизонты вовлеченных в земледелие современных дневных черноземов отчетливо подразделяются на две части. Дневной па-хотный горизонт отличается измененными морфологи-ческими (бесструктурный, слитой), химическими (обо-гащен минеральным фосфором и азотом, но дегумифи-цирован) и физическими свойствами (переуплотнен). Под ним залегает уплотненная с признаками слитизации плужная подошва, но сохранившая морфологические и химические свойства предыдущего этапа педогенеза – гумусового горизонта сформировавшегося в среднем голоцене чернозема. Новый этап стабильного почвообразования в пой-мах стал возможным после малого ледникового периода (100–150 лет назад). Естественная экспансия лесов на степи в этот период была остановлена искусственно в связи с экстенсивным антропогенным освоением природной среды. Причем антропогенное обезлесивание ландшафтов, начавшееся в домонгольский период, оказалось настолько необратимым, что не компенсиро-валось естественным восстановлением лесов в резуль-тате оттока населения в малый ледниковый период. Широколиственные леса сохранились лишь в заболо-ченных понижениях ландшафтов на серых лесных поч-вах в т. н. «осиновых кустах». Хороший пример данного факта – островок Матырской дубравы, сохранившийся в течение последних трех тысяч лет (табл. 1) нетронутым благодаря невозможности его сельскохозяйственного использования (заболочен в весенний период, осолоделая почва малоплодородна, ее обработка плугом затруднена). Последовательное расширение границ хозяйствен-ной деятельности неизбежно сопровождалось истреб-лением лесов. В результате к концу XVIII в. сложилась тенденция антропогенно спровоцированной инверсии пространственного распределения лесов – значительное остепнение северной лесостепи в результате распашки территории и сохранение крупных лесных массивов на юге. В южной части региона леса получили статус охраняемых зон Белгородской черты, а в конце XVII – первой половине XVIII в. они охранялись государством в качестве ресурса и источника древесины для строительства Азово-Черноморской флотилии (строительство флота требовало порубок леса, которые компенсировались лесовосстановительными работами) [1]. Таким образом, сложные структуры почвенного покрова лесостепных ландшафтов России возникли под влиянием действия естественных и антропогенных факторов разной интенсивности и направленности (часто противоположной), разной пространственной и временной локализации. В результате зона современной лесостепи представляет собой мозаику лесных колок и пашни, черноземов и серых лесных почв, пере-увлажненных и засушливых территорий, дальнейшее освоение которых требует разработки обоснованных ландшафтно-адаптированных подходов и регионального ландшафтного планирования. Тамбовские историки уже опубликовали целый ряд работ об усилении демографической и хозяйственной нагрузки сельского населения Тамбовской губернии на различные природные угодья в 1860–1910-е гг. Сумми-руя выводы этих публикаций, значимые для изучения истории почв, отметим, что материалы земских иссле-дований тамбовской деревни показывают завершение здесь к началу 1880-х гг. распашки пригодных для зем-леделия угодий. При сохранении низкого уровня агро-техники в крестьянских хозяйствах это вело к истоще-нию почв, оврагообразованию, широкой вырубке лесов и увеличению количества засух, распашке под пашню сенокосов и выгонов для скота. Вместе с тем в этих работах рассмотрены элементы рационального приро-допользования в хозяйствах десятков помещиков и купцов, стремление крестьян хоть как-то сохранить с помощью традиционных методов плодородие свои почв [4, 11–23]. Приведенные описательные материалы подтвер-ждаются результатами почвенных исследований. Гу-мусовые горизонты древних и современных агрочерно-земов отчетливо подразделяются на две части: 1) па-хотный горизонт с измененными морфологическими, физическими и химическими свойствами; 2) уплотнен-ный, но сохранивший химические и физические свойства предыдущего этапа педогенеза горизонт чернозема, сформировавшегося в середине голоцена. На эту же особенность гумусового профиля черноземов Тамбов-ского уезда обращал внимание и Докучаев (1883). Рас-пределение гумуса по профилю нераспаханных черно-земов регрессивно-аккумулятивное, а на пашне – би-модальное. Резкий контраст значений магнитной вос-приимчивости в верхней и нижней частях гумусового горизонта подтверждает вывод о длительной высокой антропогенной нагрузке. В результате многовековой распашки в профиле черноземов развивались такие деградационные явления, как дегумификация, упроще-ние структуры молекул гуминовых кислот, слитизация, переуплотнение. В старопахотных горизонтах доагротехногенного периода наблюдается уменьшение содержания гумуса. Содержание гумуса в черноземе сегрегационном, на Тамбовском валу – высокое (6 %), а в старопахотном под дубравой у с. Никольское (примерно 50 км южнее вала) – среднее 4–5 %. По данным Докучаева (1883), содержание гумуса в черноземах Тамбовского уезда было высоким и очень высоким 9–13 % (табл. 2). На территории лесостепной зоны в течение послед-них 150 лет наблюдается новый природный цикл голо-ценового почво- и ландшафтообразования в условиях уменьшения роли сноса и аккумуляции вещества. Его проявлением служит череда засух в конце XIX – пер- Таблица 2 Содержание гумуса (%) и СаО (%) в почвах исследуемых объектов и в почвах реперных точек В.В. Докучаева Год Объекты исследования Показатели Содержание гумуса (%) Содержание СаО (%) 1880 Реперные точки (по В.В. Докучаеву) Девственная почва (Лебедянский уезд) 9,21 1,052 Девственная почва, глуб. 18 см (Кирсановский уезд) 13,07 1,004 Поле (не бывшее унавоженным) с глубиной, до которой не доходят корни растений 9,48 4,45 (известь) Пахотный горизонт (хорошая пшеничная почва) 10,02 0,923 Пахотный горизонт (истощенный) 10,01 0,998 Почва (Козловский уезд) 9,00 1,810 2011 Современные объекты исследования (n = 5) Тамбовский Вал («девственная почва»), гор. А 10–20 см 9,0 0,98 Пашня («хорошая пшеничная почва»). Чернозем сегрега-ционный, гор. Ар 0–20 см 6,20 0,83 Дубрава. Чернозем глинисто-иллювиальный оподзолен-ный, гор. A 0–25 см 2,22 1,07 вой половине XX в., понижение уровня грунтовых вод. Однако данный цикл был нарушен антропогенным преобразованием территории, закономерности и про-явления которого, наложившиеся на ход естественной эволюции ландшафтов, – предмет для отдельного ис-следования. Нарастающая численность населения и «земельная теснота» во второй половине XIX в. привели к интен-сивной распашке не только водораздельных поверхно-стей, но и склонов, балок, речных долин. Ее результаты наблюдаются в виде старопахотного горизонта черно-зема, оподзоленного под дубовым лесом у с. Николь-ское. Обнаружение пахотного горизонта, контрастного по свойствам по отношению к остальной части профиля, в черноземе под этой дубравой свидетельствует о тотальной распаханности земель в XIX в. Сравнение полученных нами данных с результатами В.В. Докучаева обнаружило изменение во времени морфогенетических, физических и химических свойств, особенно содержания гумуса, черноземов лесостепной зоны, подвергающихся непрерывному зем-ледельческому освоению на протяжении не менее 500 лет. Наши данные хорошо согласуются с результатами моделирования антропогенной деградации чернозема обыкновенного для Курской области, полученными А.В. Смагиным [9]. Таким образом, мы получили подтверждение есте-ственнонаучными методами утверждающегося в исто-рической литературе тезиса о социально-экологическом кризисе аграрного общества России во второй половине XIX – начале XX в. Почвоведческий анализ еще раз показал, что этот кризис был во многом порожден примитивной российской земледельческой практикой. По словам Докучаева, причина экологического кризиса – уничтожение лесов, естественных водоемов и распашка массы земель [24–25]. Характер современного почвенного покрова и облик ландшафтов Тамбовской равнины в целом представлен сложными пространственными и временными комплексами из черноземов, черноземно-луговых почв, солодей и солонцов [5]. На самом юге области встре-чаются солончаки (засоленные почвы). Меняющееся в зависимости от влажности года и уровня грунтовой воды соотношение различных поч-венных ареалов в составе земельных угодий предопре-деляет плодородие почв и возможность их сельскохо-зяйственной эксплуатации. В годы с умеренным атмо-сферным увлажнением на территории Тамбовщины развиваются черноземно-луговые почвы, оптимальную влажность которых поддерживают восходящие потоки влаги от почвенно-грунтовых вод. Именно поэтому лугово-черноземные почвы оказываются плодороднее автоморфных черноземов окружающих регионов. В сухие годы лугово-черноземные почвы на плакорах трансформируются в солонцеватые черноземы и чер-ноземно-луговые почвы за счет выпота минерализо-ванных грунтовых вод и в бесплодные засоленные со-лонцы – в понижениях рельефа. Во влажные годы чер-ноземно-луговые почвы приобретают облик луговых и лугово-болотных, а в депрессиях рельефа активно идут процессы рассоления солонцов и формирования солодей. Во времени и в пространстве, особенно под влия-нием антропогенной деятельности, в постоянно дина-мичном состоянии существуют почвы незасоленные черноземно-луговые пахотные (водораздел) – солонча-ковые слабозасоленные (склон) – слабосолонцеватые черноземно-луговые – солончаковые сильнозасоленные содовые луговые солонцы (плоские западины) – луговые осолоделые – луговые солоди – болотные поч-вы. В самые последние годы тамбовские историки в контексте экологической истории региона начали ис-следовать воздействие сельскохозяйственной деятель-ности на земельные угодья в советский период. Мы с коллегами уже опубликовали материалы о том, что в 1920–1930-е гг. после разрушительных со-бытий 1914–1922 гг. шел процесс восстановления тра-диционного землепользования, прежде всего громадной доли пашни в сельскохозяйственных угодьях. К сожалению, крестьяне в целях выживания использовали землю «хищнически», обрабатывая почву самыми примитивными способами и не используя никаких удобрений. Вместе с тем с 1930-х гг. начался процесс появления и почти непрерывного нарастания техноген-ного нагрузки на землю. Особенно на качество почв действовала тракторизация сельскохозяйственного производства [11, 26]. Совершенно новым моментом в региональных ис-торических исследованиях стало изучение экологиче-ских последствий такого масштабного мероприятия конца 1940-х – начала 1950-х гг., как «Сталинский план преобразования природы». В ходе этих преобразова-тельных действий, главным образом строительства ирригационных сооружений и малых гидроэлектро-станций (плотин, каналов, прудов), происходило очень крупное вторжение в почвенный покров на площадях в десятки тысяч гектаров. Вместе с тем исследование показало, что реальные размеры проделанных работ оказались значительно меньше тех цифр, которые ука-зывались в официальной статистике. Это позволило авторам сделать метафорический вывод о том, что природа, да и «человеческий материал» сопротивлялись непродуманному вмешательству в естественную среду, которое в итоге дало мизерные результаты [27–28]. В целом для Окско-Донского междуречья характе-рен высокий уровень естественной увлажненности почвы, достаточный для нормального ведения сельско-хозяйственной деятельности. Этот факт можно считать естественнонаучным подтверждением бессмысленности т. н. Сталинского плана преобразовании природы. Но пока остался нерешенным еще один вопрос: могли ли огромные масштабы «перелопачивания» грунта при строительстве ирригационных и других сооружений вызвать изменения в состоянии почвенных вод, кардинально нарушить их естественное состояние или провал в выполнении плана «сберег» природу. Особые перспективы для истории почв имеет изу-чение материалов, отразивших результаты бурения различных водных скважин. Историки знали о сущест-вовании в Государственном архиве Тамбовской области коллекции буровых журналов гидротехнического отдела губернского земства начала XX в., но, как говорится, не могли найти им применения. После обсуждения перспективности изучения источника с почвоведами стало ясно, что эти перспективы многообещающи. И, как выясняется, описания почвенных слоев, пройденных при бурении скважин, уровней подземных вод важны не только для истории почвы, но и выяснения изменений климата в XX в. Буровые журналы, безусловно, интересны с точки зрения фиксирования уровня грунтовых вод. Если со-брать такие данные на начало века и нанести их на карту Тамбовской области, то мы могли бы нарисовать карту гидроизогипс грунтовой воды для этого периода и сравнить ее с современной картой, построенной по результатам современного бурения в этих регионах. Такой анализ даст информацию о понижении-повыше- нии уровня грунтовой воды и позволит ответить на вопросы:  как менялась увлажненность ландшафтов, а значит, и климата за этот период;  соответствуют эти изменения кривой атмо-сферных осадков или ландшафт реагировал на измене-нии увлажненности климата каким-то особым образом (оставался устойчивым к увлажнению, заболачивался прогрессивно и в каких именно позициях рельефа);  как менялся уровень грунтовой воды в разных ландшафтах – агрогенных, пойменных, лесных, – т. е. какова роль антропогенеза в заболачивании. С высокой долей уверенности можно предполагать, что антропогенез повышал уровень воды и усиливал степень заболоченности. Дело в том, что на полугид-роморфной территории Тамбовской равнины, по поч-венным данным, большее значение в эволюции ланд-шафтов имеет именно ход изменения уровня грунтовой воды и соответствующая смена лесостепи и заболочен-ного луга во времени, нежели наступление леса на степь и обратно. В этом смысле можно говорить об очень удачном «попадании» в тему с журналами буровых скважин, тем более при наличии несколько сотен таких журналов по всем природно-географическим зонам Тамбовской области. Так сказать, беглый взгляд на первый же буровой журнал (с. Рассказово Тамбовской губернии) более детально показал возможности источника. Уже на пер-вой странице важно обозначение места объекта для нанесения на современную топографическую карту Тамбовской области и особенно отметка устья бурения колодца над уровнем моря. Страница с описанием пород и глубин их залегания чрезвычайно интересна. Здесь заложена информация о:  мощности гумусового горизонта (то, что там называется чернозем). По ней можно составить картину динамики мощностей этого горизонта во времени, сравнить их с современной мощностью и сделать вы-воды о деградации или проградации чернозема под влиянием антопогенеза;  но чернозем – это не только то, что в описании так называется. Следующие один или два горизонта тоже очень информативны. Например, особенности второго глинистого слоя – это неотъемлемая часть чер-ноземного профиля. По ее цвету и особенно наличию вскипания (т. е. карбонатов) мы можем судить о степени увлажнения климата. Сочетание гумусового («мощ-ность чернозема»), карбонатного («вскипание в глине», наличие карбонатных стяжений) и гипсового горизонтов (о которых идет речь в нижней части скважины) и дает реальную картину климатической обстановки. Поэтому динамика линии вскипания во времени – это такой же стандартный в почвоведении признак деградации или проградации чернозема, как и мощность верхнего горизонта. Их обычно представляют вместе на графиках или картах;  глубина залегания грунтовой воды свидетельст-вует о мощности водоносных горизонтов, ее важно сравнить с аналогичными современными показателями, чтобы судить о степени увлажнения территории и уровне воды в реках;  еще один факт, заключенный в этих описаниях, – это характер залегающих пород: двучленны они или одночленны. По территории Воронежской области установлено, что продвижение лесов на север осущест-вляется исключительно по двучленным отложениям. Мы можем проследить возможность развития этого явления и в Тамбовской области;  данные журналов в сочетании с топоосновой позволяют построить гидроизогипсы: карту залегания грунтовых вод на год заложения скважины. Составить такую карту можно на современной топографической основе и сравнить результат с современной гидрогео-логической картой. Подобное сравнение покажет ха-рактер изменения гидрологии региона во времени (от нее зависит плодородие черноземов, характер их засо-ления в южной части области, риск развития мочарных ландшафтов). Ведь помимо ветровой и водной эрозии сельскохозяйственное использование черноземов при-водит к развитию явлений слитизации и вымокания этих почв на Тамбовской низменности. Мочары – это именно ее особенность (мочарным ландшафтом (синоним – мочар, мочак) называется переувлажненная территория степной зоны, возникшая под влиянием естественных (первичных) и антропогенных (вторичных) факторов, отличающаяся особым гидрологическим режимом). Для составления такой карты нужна страница бурового журнала с гипсометрическими уровнями устья скважины и уровня воды в ней;  в описаниях можно проследить погребенные слои и почвы;  химические анализы грунтовой воды, записан-ные в некоторых буровых журналах, позволят оцени-вать характер ее минерализации (степень засоления), от которой зависит возможность использования почв на юге области. В целом результаты лабораторных анализов мор-фологических, химических, магнитных свойств поч-венных проб на археологических и других памятниках Тамбовской области, их гранулометрического и изо-топного состава, возраста (методом радиоуглеродного датирования) позволили сделать важные для историче-ской науки выводы о взаимодействии природного и антропогенного факторов. Но самые большие перспективы, как показали опубликованные материалы почвенного анализа, имеет дальнейшее объединение почвоведческих исследований археологов, историков и представителей естественных наук. Первые результаты почвенных проб в нескольких местах Тамбовской области очень наглядно показали возможности углубления исторических знаний при использовании естественнонаучных методов. Не только перед археологами, но и перед историками нового и новейшего времени сразу встают вопросы, которые трудно объяснить, основываясь на опубликованной литературе и известных науке вещественных и письменных памятниках. ЛИТЕРАТУРА 1. Врангель В. История лесного законодательства Российской Импе-рии с присоединением очерка корабельных лесов России. Спб., 1844, 153 с. 2. Глинка К.Д. Почвоведение. Пг., 1915. 3. Докучаев В.В. Русский чернозем. Отчет Вольному Экономическо-му обществу. Москва; Ленинград, 1936. 4. Канищев В.В., Хмель Е.В. Элементы рационального природополь-зования в хозяйствах крестьян и крупных землевладельцев Там-бовской губернии в 1880-е гг. Сравнительный историко-экологический анализ // Тамбовское крестьянство: от капитализма к социализму (вторая половина XIX – начало XX вв.): сб. науч. ст. Тамбов, 2002. Вып. 4. С. 34-47. 5. Ковалев И.В, Ковалева Н.О. Особенности антропогенной эволю-ции почв и ландшафтов лесостепной зоны России // Природа и общество: общее и особенное. М., 2011. С. 168-171. 6. Ковалева Н.О., Ковалев И.В. Гео- и климатогенная эволюция ландшафтов Тамбовской области в голоцене // Природа и общест-во: общее и особенное. Серия «Социоестественная история. Гене-зис кризисов природы и общества в России» / под ред. Кульпина Э.С. М.: Издательский Дом «Энергия», 2011. Вып. 35. C.172-188. 7. Самойлова Е.М. Луговые почвы лесостепи. М.: Изд-во МГУ, 1981. 264 с. 8. Kovalev I.V., Kovaleva N.O. Soil and cultural layers properties of archaeological sites in Cna river valley as a source of palaeoecological information // Geomorphic Processes and Geoarchaeology: from Landscape Archaeology to Archaeotourism. International conference held in Moscow–Smolensk, Russia, August 20–24, 2012: extended abstracts. Moscow; Smolensk: “Universum”, 2012. P. 148-151. 9. Смагин А.В. Моделирование естественной динамики и агрогенной деградации черноземных почв // Роль почв в биосфере: труды Ин-ститута экологического почвоведения МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: МАКС Пресс, 2010. Вып. 10. С. 110-137. 10. Чендев Ю.Г. Эволюция лесостепных почв Среднерусской возвы-шенности в голоцене. М.: ГЕОС, 2008. 212 с. 11. Аврех А.Л., Канищев В.В. Естественноисторические условия мо-дернизации аграрного общества. Тамбовская губерния, XIX–XX вв. // Социальная история российской провинции в контексте мо-дернизации аграрного общества в XVIII–XX вв. Тамбов, 2002. С. 3-17. 12. Акользина М.К., Канищев В.В. Изменения демографической на-грузки сельского населения Тамбовского региона на природные ресурсы в течение XX в. (локальный и микро-уровни) // Демогра-фические и экологические проблемы истории России в XX веке: сб. науч. ст. / отв. ред. В.Б. Жиромская, В.В. Канищев. Москва; Тамбов, 2010. С. 48-70. 13. Дьячков В.Л., Канищев В.В., Яковлев Е.В. Естественноисторические предпосылки революции 1905–1907 гг. // Первая российская революция: взгляд из будущего. Тамбов, 2006. 14. Канищев В.В. Восстановление численности населения и демогра-фической нагрузки на природную среду в России после Граждан-ской войны. Тамбовская губерния, первая половина 1920-х гг. // The NEP Era: Soviet Russia, 1921–1928. Idylwild, 2010. V. 4. 15. Канищев В.В. Геоинформационная система по истории Тамбовской области XVII–XX вв. // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». Спец. вып. Материалы 8 конференции Ассоциации «История и компьютер». М., 2002. № 30. С. 91-92. 16. Канищев В.В. Региональные особенности экологических процес-сов в России второй половины XIX – начала XX в. (Тамбовская и Тверская губернии) // Вестник Тверского университета. 2010. № 2. 17. Канищев В.В. Хозяйственная деятельность В.И. Вернадского в контексте экологической ситуации в Тамбовской губернии в конце XIX – начале XX в. // В.И. Вернадский и Тамбовский край. М., 2002. C. 42-74. 18. Канищев В.В. Экономика, демография, экология в контексте мо-дернизации аграрного общества (Тамбовская губерния в XIX – на-чале XX в.) // Экономическая история: ежегодник. 2002. М., 2003. С. 513-532. 19. Канищев В.В. Экологические аспекты кризиса аграрного общества. Тамбовская губерния XIX – первая треть XX в. // Региональные тенденции взаимодействия человека и природы в процессе пере-хода от аграрного к индустриальному обществу: материалы Меж-дунар. конф. Тверь, 2003. С. 14-17. 20. Хмель Е.В. Формирование рационального природопользования в хозяйствах крупных частных землевладельцев Тамбовской губер-нии в конце XIX – начале XX вв.: автореф. дис. … канд. ист. наук. Тамбов, 2004. 21. Шуваев Д.А. Тамбовский род дворян Давыдовых: вклад в историю России и губернии (конец XVIII – первая четверть XX вв.): авто-реф. дис. … канд. ист. наук. Тамбов, 2011. 22. Экологические проблемы модернизации российского общества: сб. ст. / отв. ред. В.В. Канищев. Тамбов, 2005. 23. Dyachkov V.L., Kanitschev V.V. Tambov regional development in context of integral history, 1800–1917. Contradictions in the modernization of Russian society on a basis of micro-history // Where the twain meet again. New results of the Dutch-Russian project on regional development. 1780–1917. Groningen; Wageningen, 2004. P. 199-223. 24. Докучаев В.В. Русский чернозем. Предисловие // Соч. АН СССР. Москва; Ленинград, 1949. Т. 3. 25. Докучаев В.В. Наши степи прежде и теперь // Соч. АН СССР. Москва; Ленинград, 1951. Т. 4. 26. Акользина М.К., Араловец Н.А., Канищев В.В. Изменения техно-генной нагрузки на сельскую природную среду Тамбовской облас-ти в 1930-1990-е гг. в общероссийском контексте // Вестник Там-бовского университета. Серия Гуманитарные науки. 2010. Вып. 12 (92). С. 60-76. 27. Аврех А.Л., Канищев В.В. «Зеленая революция» или напасть? Очерки по истории Сталинского плана преобразования природы в Тамбовской области. Тамбов, 2011. 28. Тумин Г.М. Почвы Тамбовской губернии. Тамбов, 1916. Ч. 1–2. БЛАГОДАРНОСТИ: Статья подготовлена при под-держке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009–2013 годы, проект № 14.B37.21.0953. Поступила в редакцию. 13 ноября 2012 г.