ИСТИНА

Выполнены исследования почв Тамбовской области с помощью междисциплинарных подходов исторической и естественных наук. Использование материалов почвенных проб, археологических раскопок, традиционных описательных исторических источников позволило, с одной стороны, установить целый ряд фактов отражения в почвах изменений природно-климатических условий на Окско-Донской низменности, которые явно меняли условия проживания здесь населения, а с другой – очевидные признаки антропогенного воздействия на почвенный покров региона.

Почвы являются одним из важнейших объективно существующих источников информации об истории изменений климата и окружающей человека природной среды. Они обладают способностью отражать, кодировать, запоминать изменения параметров окружающей среды и сохранять их «в памяти» в виде устойчивых во времени признаков. Почвы способны зафиксировать географическую неравномерность изменений распре-деления температур и осадков во времени. Тем самым у историков появляется возможность объяснять не отразившиеся в письменных источниках перемены в социально-экономическом развитии стран и народов. Для исторических исследований, привязки исторических фактов, явлений и процессов к определенным моментам или хотя бы отрезкам истории особенно важно то, что почвенные слои могут быть датированы по радиоуглероду. Для выделения культурных слоев различных археологических эпох возможно использование таких почвенных показателей, как содержание гумуса, величин магнитной восприимчивости и содержания органического фосфора. Исследования пространственно-временных закономерностей антропогенеза особенно важны для районов древнего аграрного освоения, где интегральный эффект медленно текущих антропогенных воздействий, равно как и разнообразие их проявлений, должны были в максимальной степени отразиться на свойствах и облике современных почв и ландшафтов. Одним из таких регионов является лесостепная зона России, в частности Тамбовская область, которая подверглась специальному историко-почвоведческому исследованию лишь в самые последние годы. При этом ради справедливости нужно отметить, что современные историки и почвоведы имеют возможность опереться на работы исследователей почв предыдущих десятилетий. Хотя эти исследования носили сугубо естественнонаучный характер, для современных ученых они являются историческим источником, поскольку отразили состояния почв того уже ушедшего времени, когда проводились такие исследования [1–7]. Новейшие почвенные пробы, взятые в нескольких точках Тамбовской области, подтвердили и уточнили сделанные ранее на материалах других регионов юга Центральной России наблюдения и выводы, позволили определить некоторые особенности Окско-Донского междуречья как самой низкой части лесостепного зоны Восточной Европы. В тамбовской части этого большого региона почвенные горизонты возрастом около 2000 лет также диагностируют похолодание климата и распространение лесной растительности. В соответствующих культурных слоях Давыдовского городища (Моршанский район) зафиксирован высокий уровень поднятия капиллярной каймы грунтовых вод. С похолоданием климата в начале суббореального периода голоцена было связано и накопление паводкового аллювия в поймах рек Цна, Серп и др., обнаруженное в ходе полевых исследований 2011 г. на территории Давыдовского и Никольского (Знаменский район) городищ. В южной части лесостепи продолжалось формирование черноземно-луговых почв на плакорах под луговыми степями и солодей в западинах, в северной части лесостепи – серых лесных почв под лесом. Признаки погребенных подзолистых горизонтов наблюдаются в ряде разрезов на водоразделах у с. Давыдово, признаки Таблица 1 Радиоуглеродное датирование почв (14С) Тамбовской равнины Привязка: объект, почва Лабораторный номер Возраст 14C, лет назад Тамбовский Вал, гор. [А] (250–260 см), Ki-17408 2510 ± 50 Матырская дубрава, гор. А (23–47 см) Ki-17409 2680 ± 80 Никольское городище, III-я терраса р. Цна, гор. [А] (15–25 см) Ki-17410 1210 ± 70 Пашня. Чернозем сегрегационный, гор. Ар (0–25 см) Ki-17740 1640 ± 60 Пашня. Чернозем сегрегационный, гор. А (25–50 см) Ki-17741 3320 ± 100 Давыдовское городище, гор. [А] (195–202см) Ki-17742 3290 ± 90 Давыдовское городище, гор. [А], (25–35 см), Ki-17743 101 ± 1,5 осолодения – в западинах у сел Большая Матыра и Никольское. Анализ почв на Давыдовском и Никольском городищах позволил в первую очередь сделать вывод о том, что эпохи почвообразования синхронны этапам заселения ландшафтов Поценья. Выявленные по результатам изотопного анализа рубежи климатических эпизодов четко совпадают со сменой исторических культур: заселение пойм соответствует сухим периодам, а подъем уровня грунтовых вод прерывает развитие городищ и поселений непосредственно в поймах, вынуждает людей подниматься на более высокие приречные территории или покидать регион вовсе [8]. Как показали результаты радиоуглеродного анализа почвенных проб, взятых на поселении Никольское, примерно в середине VIII в. подъем воды достиг почти 20 метров, что надолго сделало невозможным проживание здесь земледельческого населения. По археологическим данным, территория современной Тамбовской области не была заселена славянами до конца X в. Формирование почвенного покрова на высоких террасах Поценья началось 1200 лет назад (конец VIII – начало IX вв.) (табл. 1.), что объясняет отсутствие археологических находок в данном регионе до IX в. н. э. и соответствует наличию глобального влажного эпизода в начале исторического времени. По результатам изотопного анализа гумуса [8] и возраста почв (табл. 1) обнаружено, что наиболее близ-ким к современной климатической эпохе в данном регионе оказался период позднего голоцена (1200– 1300 лет до н. э.), а не средневековый климатический оптимум, как считалось ранее. По-видимому, это был период стабильного умеренного климата с небольшим количеством осадков, постепенного заполнения днища долин аллювием и замедленного привноса мелкозема. Все эти факты и способствовали освоению ландшафтов человеком в средние века и формированию в поймах городищ и селищ, от которых сохранились мощные культурные слои. Европейский средневековый климатический оптимум, выявленный ранее по материалам памятников Подесенья, подтверждается и данными других территорий Юга Центральной России. Средневековые культурные слои городища Никольское сформированы в полноголоценовых профилях лесных почв в условиях «автономизации» почво-образования и превращения поймы в надпойменную террасу. Мощный культурный слой и вторые гумусовые горизонты с высоким содержанием гумуса и органического фосфора, повышенными величинами магнитной восприимчивости свидетельствуют о том, что эпоха средневекового климатического оптимума в Тамбовской области отличалась сухим климатом и прекращением седиментации в пойме реки Цна. С одной стороны, увлажненность в этот период была достаточной, т. к. лесистость территории в малый климатический оптимум голоцена оказывается весьма высокой, о чем свидетельствуют и антропогенные фак-ты (использование древесины в строительстве, подсечная система земледелия), и природные признаки (кремнеземистая присыпка в пахотных горизонтах, признаки осолодения). С другой стороны, факты существования средневековых поселений в пойме реки Цна, также как Оки и Десны, говорят о понижении уровня грунтовой воды в ландшафте, а выцветы солей в культурных слоях – о наличии засух. Видимо, климат был умеренным, сходным с современным. В преддверии малого ледникового периода усилилась его внутрисезонная изменчивость. Последний вывод основан на факте формирования чернозема сегрегационного (выщелоченного) на поверхности Тамбовского вала в течение последних 460 лет. В XII–XIII вв. культурные слои Никольского городища оказались погребены под слоями аллювия, что является прямым доказательством усиления интенсивности экзогенных процессов и увеличения количества осадков. Повышение уровня грунтовых вод сделало невозможным дальнейшее существование человека в жилищах-землянках на террасе р. Цна. Полученные данные подтверждают гипотезу формирования почв в поймах Русской равнины в результате климатически обусловленных изменений паводкового режима. Последующий малый ледниковый период, напротив, отличался похолоданием, повышенным увлажнением почв и подъемом уровня почвенно-грунтовых вод и уреза воды в реке Цна, о чем можно судить по величинам δ13С вплоть до –27,3 % в соответствующих слоях профиля [8]. На тамбовских материалах очевиднее проявилось начало «малого ледникового периода» в Восточной Европе (примерно XV в.). Возможно, сказалась и роль антропогенного фактора – сведение лесов и распашка междуречных пространств привели к ускорению паводков, повышению их уровня и увеличению величины эрозии и твердого стока. Дальнейшая экстенсивная распашка местным населением свободных пространств в условиях резко ухудшающегося климата способствовала деградации почв по содержанию гумуса и его качеству. В естественноисторическом смысле гибели Никольского городища в начале «малого ледникового периода» способствовало усиление увлажненности климата, похолодание и подъем уровня грунтовых вод. Перед археологами изначально встал вопрос о том, почему территория поселения Давыдово занимала мыс склона коренного левого берега реки Серп на высоте 34–40 м над уровнем реки и, казалось, была практически постоянно заселена людьми с конца III тыс. до н. э. вплоть до средневековья, почему в течение последних столетий здесь не живут люди, и поверхность мыса задернована. Результаты, полученные почвоведами, многое объясняют. Действительно, в профилях раскопов видны следы сильного увлажнения почв, на которые археологи обычно не обращают внимания. Почвоведческие исследования оказываются важными, поскольку объясняют невозможность проживания людей в определенные периоды истории даже на больших возвышениях и, напротив, перемещение поселений в какие-то времена в поймы рек. Приведенные выше почвоведческие выводы по с. Никольское также ставят новые задачи перед археологами и историками. Во-первых, предстоит выяснить, кто жил или хозяйствовал на территории городища в 1-м тыс. до н. э. – начале 1-го тыс. н. э. Материальных свидетельств жизни на этой территории в это время нами не выявлено. В связи с нашей гипотезой о «вели-ком наводнении» VIII в. очень вероятным является предположение о том, что культурные слои предшествующего периода были просто смыты. Во-вторых, анализ почвенных проб ставит вопрос о том, оставалась ли жизнь в Никольском городище и окружавших его селищах после точно установленного археологами раз-грома славянской «крепости» монголо-татарскими отрядами в 1237 г. или жители вернулись в свои поселения после разгрома, или все-таки они ушли из этих мест еще до того, как природа создала некомфортные условия для их жизни. В любом случае анализ почвенных проб, взятых у с. Никольское, подтвердил известный археологический и исторический факт об отсутствии славянского населения на территории современной Тамбовской области в XV в. Считается, что современный период непрерывного антропогенного воздействия на компоненты природной среды лесостепи длится более 400 лет [5]. Заселение территории в XVI в. русскими земле-дельцами происходило в обстановке опустошительных набегов крымских татар на южные границы Московского государства, что стало причиной строительства систем оборонительных укреплений: Тульской, Белгородской, Изюмской черты [9]. Однако результаты исследований почв, погребенных под Тамбовским валом Белгородской засечной черты, позволяют предполагать и более древние этапы распашки территории. По повышенным величинам магнитной восприимчивости, содержания гумуса и органического фосфора, по характеристикам спек-тральной отражательной способности почв выделены два агротехногенных культурных слоя в погребенных под валом черноземах. Наши результаты ландшафтного анализа в Тамбовской области и наблюдения Ю.Г. Чендева [10] в Воронежской области свидетельствуют о более раннем на-чале хозяйственного освоения почвенного покрова вблизи оборонительных черт. Анализ проб почв, сделанных в районе Тамбовского вала постройки XVII в. и ряде близлежащих мест, позволяет заключить, что главным фактором эволюции почв в историческое время был антропогенный фактор. В соответствии с историей землепользования, почвы до 1930 г. обрабатывались с помощью сохи и плуга до глубины 15–20 см. Именно такая глубина выпаханного слоя хорошо видна в черноземе, погребенном под Тамбовским валом. Обнаруженные остатки пахотного горизонта под валом свидетельствуют о том, что до строительства засечной черты территория исследований была распахана и пахалась, судя по всему, долгое время. Но эта версия требует дополнительной работы с архивными документами, а также археологических разведочных работ по р. Челновая. Почвоведческие исследования в какой-то мере подтверждают некоторые вновь выявленные археологические факты. Они показывают, что широтно-вытянутые ареалы антропогенно трансформированных почв и ландшафтов вдоль оборонительных черт дополняются меридионально вытянутыми ареалами антропогенно-модифицированных участков татарских дорог – сакм. Почвы на древних сакмах уплотнены, выбиты, дегумифицированы, отличаются застоем влаги на поверхности. Участки же, примыкающие к татарским дорогам, долгое время оставались «впусте» даже через полвека после прекращения татарских нападений. В результате в структуре современного почвенного покрова ареалы черноземов, примыкающие к сакмам, характеризуются повышенным содержанием гумуса в связи с более поздними сроками их распашки. Земледельческое освоение почв тамбовского региона сопровождалось исторической сменой систем земледелия, орудий обработки, глубины вспашки, доз и видов удобрений. Свойства пахотных горизонтов почв различных сроков сельскохозяйственного освоения различаются: средневековые пахотные горизонты более деградированы по содержанию гумуса, минерального фосфора, свойствам гуминовых кислот, но менее переуплотнены по сравнению с горизонтами агротехногенной эпохи [5]. Гумусовые горизонты вовлеченных в земледелие современных дневных черноземов отчетливо подразделяются на две части. Дневной пахотный горизонт отличается измененными морфологическими (бесструктурный, слитой), химическими (обогащен минеральным фосфором и азотом, но дегумифицирован) и физическими свойствами (переуплотнен). Под ним залегает уплотненная с признаками слитизации плужная подошва, но сохранившая морфологические и химические свойства предыдущего этапа педогенеза – гумусового горизонта сформировавшегося в среднем голоцене чернозема. Новый этап стабильного почвообразования в пой-мах стал возможным после малого ледникового периода (100–150 лет назад). Естественная экспансия лесов на степи в этот период была остановлена искусственно в связи с экстенсивным антропогенным освоением природной среды. Причем антропогенное обезлесивание ландшафтов, начавшееся в домонгольский период, оказалось настолько необратимым, что не компенсировалось естественным восстановлением лесов в результате оттока населения в малый ледниковый период. Широколиственные леса сохранились лишь в заболоченных понижениях ландшафтов на серых лесных почвах в т. н. «осиновых кустах». Хороший пример данного факта – островок Матырской дубравы, сохранившийся в течение последних трех тысяч лет (табл. 1) нетронутым благодаря невозможности его сельскохозяйственного использования (заболочен в весенний период, осолоделая почва малоплодородна, ее обработка плугом затруднена). Последовательное расширение границ хозяйствен-ной деятельности неизбежно сопровождалось истреблением лесов. В результате к концу XVIII в. сложилась тенденция антропогенно спровоцированной инверсии пространственного распределения лесов – значительное остепнение северной лесостепи в результате распашки территории и сохранение крупных лесных массивов на юге. В южной части региона леса получили статус охраняемых зон Белгородской черты, а в конце XVII – первой половине XVIII в. они охранялись государством в качестве ресурса и источника древесины для строительства Азово-Черноморской флотилии (строительство флота требовало порубок леса, которые компенсировались лесовосстановительными работами) [1]. Таким образом, сложные структуры почвенного покрова лесостепных ландшафтов России возникли под влиянием действия естественных и антропогенных факторов разной интенсивности и направленности (часто противоположной), разной пространственной и временной локализации. В результате зона современной лесостепи представляет собой мозаику лесных колок и пашни, черноземов и серых лесных почв, пере-увлажненных и засушливых территорий, дальнейшее освоение которых требует разработки обоснованных ландшафтно-адаптированных подходов и регионального ландшафтного планирования. Тамбовские историки уже опубликовали целый ряд работ об усилении демографической и хозяйственной нагрузки сельского населения Тамбовской губернии на различные природные угодья в 1860–1910-е гг. Суммируя выводы этих публикаций, значимые для изучения истории почв, отметим, что материалы земских исследований тамбовской деревни показывают завершение здесь к началу 1880-х гг. распашки пригодных для земледелия угодий. При сохранении низкого уровня агротехники в крестьянских хозяйствах это вело к истощению почв, оврагообразованию, широкой вырубке лесов и увеличению количества засух, распашке под пашню сенокосов и выгонов для скота. Вместе с тем в этих работах рассмотрены элементы рационального природопользования в хозяйствах десятков помещиков и купцов, стремление крестьян хоть как-то сохранить с помощью традиционных методов плодородие свои почв [4, 11–23]. Приведенные описательные материалы подтверждаются результатами почвенных исследований. Гумусовые горизонты древних и современных агрочерноземов отчетливо подразделяются на две части: 1) пахотный горизонт с измененными морфологическими, физическими и химическими свойствами; 2) уплотненный, но сохранивший химические и физические свойства предыдущего этапа педогенеза горизонт чернозема, сформировавшегося в середине голоцена. На эту же особенность гумусового профиля черноземов Тамбовского уезда обращал внимание и Докучаев (1883). Распределение гумуса по профилю нераспаханных черноземов регрессивно-аккумулятивное, а на пашне – бимодальное. Резкий контраст значений магнитной восприимчивости в верхней и нижней частях гумусового горизонта подтверждает вывод о длительной высокой антропогенной нагрузке. В результате многовековой распашки в профиле черноземов развивались такие деградационные явления, как дегумификация, упрощение структуры молекул гуминовых кислот, слитизация, переуплотнение. В старопахотных горизонтах доагротехногенного периода наблюдается уменьшение содержания гумуса. Содержание гумуса в черноземе сегрегационном, на Тамбовском валу – высокое (6 %), а в старопахотном под дубравой у с. Никольское (примерно 50 км южнее вала) – среднее 4–5 %. По данным Докучаева (1883), содержание гумуса в черноземах Тамбовского уезда было высоким и очень высоким 9–13 % (табл. 2). На территории лесостепной зоны в течение послед-них 150 лет наблюдается новый природный цикл голо-ценового почво- и ландшафтообразования в условиях уменьшения роли сноса и аккумуляции вещества. Его проявлением служит череда засух в конце XIX – пер- Таблица 2 Содержание гумуса (%) и СаО (%) в почвах исследуемых объектов и в почвах реперных точек В.В. Докучаева Год Объекты исследования Показатели Содержание гумуса (%) Содержание СаО (%) 1880 Реперные точки (по В.В. Докучаеву) Девственная почва (Лебедянский уезд) 9,21 1,052 Девственная почва, глуб. 18 см (Кирсановский уезд) 13,07 1,004 Поле (не бывшее унавоженным) с глубиной, до которой не доходят корни растений 9,48 4,45 (известь) Пахотный горизонт (хорошая пшеничная почва) 10,02 0,923 Пахотный горизонт (истощенный) 10,01 0,998 Почва (Козловский уезд) 9,00 1,810 2011 Современные объекты исследования (n = 5) Тамбовский Вал («девственная почва»), гор. А 10–20 см 9,0 0,98 Пашня («хорошая пшеничная почва»). Чернозем сегрегационный, гор. Ар 0–20 см 6,20 0,83 Дубрава. Чернозем глинисто-иллювиальный оподзоленный, гор. A 0–25 см 2,22 1,07 вой половине XX в., понижение уровня грунтовых вод. Однако данный цикл был нарушен антропогенным преобразованием территории, закономерности и про-явления которого, наложившиеся на ход естественной эволюции ландшафтов, – предмет для отдельного исследования. Нарастающая численность населения и «земельная теснота» во второй половине XIX в. привели к интенсивной распашке не только водораздельных поверхностей, но и склонов, балок, речных долин. Ее результаты наблюдаются в виде старопахотного горизонта чернозема, оподзоленного под дубовым лесом у с. Никольское. Обнаружение пахотного горизонта, контрастного по свойствам по отношению к остальной части профиля, в черноземе под этой дубравой свидетельствует о тотальной распаханности земель в XIX в. Сравнение полученных нами данных с результатами В.В. Докучаева обнаружило изменение во времени морфогенетических, физических и химических свойств, особенно содержания гумуса, черноземов лесостепной зоны, подвергающихся непрерывному земледельческому освоению на протяжении не менее 500 лет. Наши данные хорошо согласуются с результатами моделирования антропогенной деградации чернозема обыкновенного для Курской области, полученными А.В. Смагиным. Таким образом, мы получили подтверждение естественнонаучными методами утверждающегося в исторической литературе тезиса о социально-экологическом кризисе аграрного общества России во второй половине XIX – начале XX в. Почвоведческий анализ еще раз показал, что этот кризис был во многом порожден примитивной российской земледельческой практикой. По словам Докучаева, причина экологического кризиса – уничтожение лесов, естественных водоемов и распашка массы земель [24–25]. Характер современного почвенного покрова и облик ландшафтов Тамбовской равнины в целом представлен сложными пространственными и временными комплексами из черноземов, черноземно-луговых почв, солодей и солонцов [5]. На самом юге области встречаются солончаки (засоленные почвы). Меняющееся в зависимости от влажности года и уровня грунтовой воды соотношение различных почвенных ареалов в составе земельных угодий предопределяет плодородие почв и возможность их сельскохозяйственной эксплуатации. В годы с умеренным атмосферным увлажнением на территории Тамбовщины развиваются черноземно-луговые почвы, оптимальную влажность которых поддерживают восходящие потоки влаги от почвенно-грунтовых вод. Именно поэтому лугово-черноземные почвы оказываются плодороднее автоморфных черноземов окружающих регионов. В сухие годы лугово-черноземные почвы на плакорах трансформируются в солонцеватые черноземы и черноземно-луговые почвы за счет выпота минерализованных грунтовых вод и в бесплодные засоленные солонцы – в понижениях рельефа. Во влажные годы черноземно-луговые почвы приобретают облик луговых и лугово-болотных, а в депрессиях рельефа активно идут процессы рассоления солонцов и формирования солодей. Во времени и в пространстве, особенно под влиянием антропогенной деятельности, в постоянно динамичном состоянии существуют почвы незасоленные черноземно-луговые пахотные (водораздел) – солончаковые слабозасоленные (склон) – слабосолонцеватые черноземно-луговые – солончаковые сильнозасоленные содовые луговые солонцы (плоские западины) – луговые осолоделые – луговые солоди – болотные почвы. В самые последние годы тамбовские историки в контексте экологической истории региона начали исследовать воздействие сельскохозяйственной деятельности на земельные угодья в советский период. Мы с коллегами уже опубликовали материалы о том, что в 1920–1930-е гг. после разрушительных событий 1914–1922 гг. шел процесс восстановления традиционного землепользования, прежде всего громадной доли пашни в сельскохозяйственных угодьях. К сожалению, крестьяне в целях выживания использовали землю «хищнически», обрабатывая почву самыми примитивными способами и не используя никаких удобрений. Вместе с тем с 1930-х гг. начался процесс появления и почти непрерывного нарастания техногенного нагрузки на землю. Особенно на качество почв действовала тракторизация сельскохозяйственного производства [11, 26]. Совершенно новым моментом в региональных исторических исследованиях стало изучение экологических последствий такого масштабного мероприятия конца 1940-х – начала 1950-х гг., как «Сталинский план преобразования природы». В ходе этих преобразовательных действий, главным образом строительства ирригационных сооружений и малых гидроэлектростанций (плотин, каналов, прудов), происходило очень крупное вторжение в почвенный покров на площадях в десятки тысяч гектаров. Вместе с тем исследование показало, что реальные размеры проделанных работ оказались значительно меньше тех цифр, которые указывались в официальной статистике. Это позволило авторам сделать метафорический вывод о том, что природа, да и «человеческий материал» сопротивлялись непродуманному вмешательству в естественную среду, которое в итоге дало мизерные результаты [27–28]. В целом для Окско-Донского междуречья характерен высокий уровень естественной увлажненности почвы, достаточный для нормального ведения сельско-хозяйственной деятельности. Этот факт можно считать естественнонаучным подтверждением бессмысленности т. н. Сталинского плана преобразовании природы. Но пока остался нерешенным еще один вопрос: могли ли огромные масштабы «перелопачивания» грунта при строительстве ирригационных и других сооружений вызвать изменения в состоянии почвенных вод, кардинально нарушить их естественное состояние или провал в выполнении плана «сберег» природу. Особые перспективы для истории почв имеет изучение материалов, отразивших результаты бурения различных водных скважин. Историки знали о существовании в Государственном архиве Тамбовской области коллекции буровых журналов гидротехнического отдела губернского земства начала XX в., но, как говорится, не могли найти им применения. После обсуждения перспективности изучения источника с почвоведами стало ясно, что эти перспективы многообещающи. И, как выясняется, описания почвенных слоев, пройденных при бурении скважин, уровней подземных вод важны не только для истории почвы, но и выяснения изменений климата в XX в. Буровые журналы, безусловно, интересны с точки зрения фиксирования уровня грунтовых вод. Если со-брать такие данные на начало века и нанести их на карту Тамбовской области, то мы могли бы нарисовать карту гидроизогипс грунтовой воды для этого периода и сравнить ее с современной картой, построенной по результатам современного бурения в этих регионах. Такой анализ даст информацию о понижении-повышении уровня грунтовой воды и позволит ответить на вопросы:  как менялась увлажненность ландшафтов, а значит, и климата за этот период;  соответствуют эти изменения кривой атмосферных осадков или ландшафт реагировал на изменении увлажненности климата каким-то особым образом (оставался устойчивым к увлажнению, заболачивался прогрессивно и в каких именно позициях рельефа);  как менялся уровень грунтовой воды в разных ландшафтах – агрогенных, пойменных, лесных, – т. е. какова роль антропогенеза в заболачивании. С высокой долей уверенности можно предполагать, что антропогенез повышал уровень воды и усиливал степень заболоченности. Дело в том, что на полугидроморфной территории Тамбовской равнины, по почвенным данным, большее значение в эволюции ландшафтов имеет именно ход изменения уровня грунтовой воды и соответствующая смена лесостепи и заболоченного луга во времени, нежели наступление леса на степь и обратно. В этом смысле можно говорить об очень удачном «попадании» в тему с журналами буровых скважин, тем более при наличии несколько сотен таких журналов по всем природно-географическим зонам Тамбовской области. Так сказать, беглый взгляд на первый же буровой журнал (с. Рассказово Тамбовской губернии) более детально показал возможности источника. Уже на пер-вой странице важно обозначение места объекта для нанесения на современную топографическую карту Тамбовской области и особенно отметка устья бурения колодца над уровнем моря. Страница с описанием пород и глубин их залегания чрезвычайно интересна. Здесь заложена информация о:  мощности гумусового горизонта (то, что там называется чернозем). По ней можно составить картину динамики мощностей этого горизонта во времени, сравнить их с современной мощностью и сделать вы-воды о деградации или проградации чернозема под влиянием антопогенеза;  но чернозем – это не только то, что в описании так называется. Следующие один или два горизонта тоже очень информативны. Например, особенности второго глинистого слоя – это неотъемлемая часть черноземного профиля. По ее цвету и особенно наличию вскипания (т. е. карбонатов) мы можем судить о степени увлажнения климата. Сочетание гумусового («мощность чернозема»), карбонатного («вскипание в глине», наличие карбонатных стяжений) и гипсового горизонтов (о которых идет речь в нижней части скважины) и дает реальную картину климатической обстановки. Поэтому динамика линии вскипания во времени – это такой же стандартный в почвоведении признак деградации или проградации чернозема, как и мощность верхнего горизонта. Их обычно представляют вместе на графиках или картах;  глубина залегания грунтовой воды свидетельствует о мощности водоносных горизонтов, ее важно сравнить с аналогичными современными показателями, чтобы судить о степени увлажнения территории и уровне воды в реках;  еще один факт, заключенный в этих описаниях, – это характер залегающих пород: двучленны они или одночленны. По территории Воронежской области установлено, что продвижение лесов на север осуществляется исключительно по двучленным отложениям. Мы можем проследить возможность развития этого явления и в Тамбовской области;  данные журналов в сочетании с топоосновой позволяют построить гидроизогипсы: карту залегания грунтовых вод на год заложения скважины. Составить такую карту можно на современной топографической основе и сравнить результат с современной гидрогеологической картой. Подобное сравнение покажет характер изменения гидрологии региона во времени (от нее зависит плодородие черноземов, характер их засоления в южной части области, риск развития мочарных ландшафтов). Ведь помимо ветровой и водной эрозии сельскохозяйственное использование черноземов при-водит к развитию явлений слитизации и вымокания этих почв на Тамбовской низменности. Мочары – это именно ее особенность (мочарным ландшафтом (синоним – мочар, мочак) называется переувлажненная территория степной зоны, возникшая под влиянием естественных (первичных) и антропогенных (вторичных) факторов, отличающаяся особым гидрологическим режимом). Для составления такой карты нужна страница бурового журнала с гипсометрическими уровнями устья скважины и уровня воды в ней;  в описаниях можно проследить погребенные слои и почвы;  химические анализы грунтовой воды, записанные в некоторых буровых журналах, позволят оценивать характер ее минерализации (степень засоления), от которой зависит возможность использования почв на юге области. В целом результаты лабораторных анализов морфологических, химических, магнитных свойств почвенных проб на археологических и других памятниках Тамбовской области, их гранулометрического и изотопного состава, возраста (методом радиоуглеродного датирования) позволили сделать важные для исторической науки выводы о взаимодействии природного и антропогенного факторов. Но самые большие перспективы, как показали опубликованные материалы почвенного анализа, имеет дальнейшее объединение почвоведческих исследований археологов, историков и представителей естественных наук. Первые результаты почвенных проб в нескольких местах Тамбовской области очень наглядно показали возможности углубления исторических знаний при использовании естественнонаучных методов. Не только перед археологами, но и перед историками нового и новейшего времени сразу встают вопросы, которые трудно объяснить, основываясь на опубликованной литературе и известных науке вещественных и письменных памятниках.