Аннотация:В статье рассматривается мотив выпекания мифологически‑ми персонажами типа «вила» хлеба (для себя и/или для живу‑щих поблизости людей), который известен хорватам Бурген‑ланда в Австрии и Венгрии, хорватам на Драве (Венгрия),а также в том или ином виде – словенцам и чехам, наблюдают‑ся и отдельные лужицкие параллели. Анализируются отмечен‑ные при полевом обследовании сел или в опубликованных ранееисточниках парадигматические ряды рассматриваемого пове‑рья, отраженного, как правило, в быличках: с точки зрения аген‑та действия («вила», «дикая женщина», а в случае утраты архаи‑ческого значения – «бабы», «Богоматерь / св. Мария»), адресатадействия (человек, живущий поблизости; человек, оказавшийпомощь этим мифическим существам; наконец, сами персона‑жи, которые якобы питаются выпеченным хлебом), условийсамого действия (бескорыстное одаривание; дарение в обменна помощь), объекта действия (в частности, хлеб как чудес‑ный предмет, который исчезает при определенных обстоятель‑ствах). В отношении южнославянских народных представле‑ний и отражающих их словесных клише, характеризующихкрасное зарево на небе при закате солнца (якобы от печей вил), прослеживаются закономерности этнолингвистической геогра‑фии, касающиеся соотношения на карте устойчивого словесноговыражения и его мифологического контекста (экстралингвисти‑ческих данных). При сопоставлении материала с западносла‑вянскими поверьями и быличками отмечаются не известныеюжным славянам специфические черты данного поверья: исчез‑новение хлеба при нарушении человеком запрета; сбор мифо‑логическими персонажами колосков в поле, оставленных чело‑веком, и некоторые другие.